Лоцман кембрийского моря - страница 112
— Согласен! Я подарю вам газовый источник на Эргежее. Вас проводит к нему Ваня, якут из моих байкальских беспризорников. Я сегодня же отошлю письмо в Алексеевку на Полной, чтобы Женя Петров — я вам рассказывал о нем, — чтобы он разыскал и вызвал Ваню.
Она испугалась.
— Я забыла, какой вы невероятно настойчивый. Вы еще в самом деле организуете вашу единоличную экспедицию…
— Конечно, организую. Можете не беспокоиться об этом.
Она молча подала ему руку и проводила его глазами. Он ушел торжествуя, и не оглянулся в дверях, и без оглядки закроет дверь за своей спиной, сейчас.
Глава 9
«ВЫ! ОТЛИЧНО! ПОНИМАЕТЕ!»
— Погодите!.. Василий!.. Вернитесь!
Он повернулся, отступая в комнату из раскрытой двери, и охотно закрыл ее за своей спиной. Лидия ждала и молчала, пока он прошел все десять шагов через комнату и подошел к столу.
— Мне очень жаль, Василий Игнатьевич, что я не подхожу для вашей экспедиции.
— Почему?
— Потому что я — не кембрийский пласт.
— Что это значит?.. Лидия Максимовна?
— Это значит, что я не хочу подвергаться обращению наравне с кембрием.
Он пытался разгадать ее слова и не сумел.
— Какое это обращение, Лидия Максимовна? — спросил с обидой.
— Когда вы уверены, что в кембрии есть нефть, кембрию ничего другого не остается, как стать нефтеносным.
Он ждал продолжения, настороженный, и не улыбнулся.
— Вы, конечно, уверены, что я благодарна вам за Усть-Илгу?
— В Усть-Илге… Я очень измучился там… Не помню, извините. Я что-нибудь сделал для вас в Усть-Илге?
— Прекрасно! Ничего подобного я не ожидала услышать! Он что-нибудь сделал для меня в Усть-Илге?.. О да! Он оскорбил меня перед всем коллективом, — безусловно, это что-нибудь!
— Лидия Максимовна! Выслушайте меня!
— Вас нельзя не слушать, потому что вы не позволяете слово вставить. Теперь слушайте меня. Я не позволяю вам слово вставить!
Она проскандировала грозным, обвиняющим тоном:
— Вы! Отлично! Понимаете! Что я не могу, это невыносимо — сидеть в теплой избе, когда все девушки на морозе трое суток без сна работают на молотилке! И вы! Нарочно! И сознательно! Устроили скандал!.. Вы пошли на отвратительное самопожертвование для моего удобства, воображаемого вами. Посмейте отрицать это!
— Это вы сами принесли жертву ради коллектива, все в этом убедились, — пробормотал он удрученным голосом.
— Значит, вы признаете, что все это вы разыграли?..
В ее сознании медленно возникала какая-то новая обида, вытесняя старую, — еще более важная, чем старая. Он лжет сейчас!.. Он просто — слишком просто — рисуется сейчас картиной чувств, которую она перед ним нарисовала! А их у него не было на. Усть-Илге, вся эта сложная рефлексия была ему неведома и недоступна… Но сейчас он уловил ее! Мужицким умом смекнул.
А в Усть-Илге он поступал не более как с первобытной мужественностью — дикарь берег свою самку… Положим, не его… но которой он намерен завладеть.
Мама ошиблась в своей заочной оценке.
Лидия увидела боковым зрением лицо дикаря — похудевшее за несколько минут, — забыла гнев и Усть-Илгу.
— Сказать вам мнение моей мамы об Усть-Илге?.. «Он вовсе не чудище, а необузданные чувства не получили воспитания…» — Все-таки она пропустила мамины слова: «Он хороший».
Он быстро поднял глаза — уже победоносные, и гнев с такой же быстротой вернулся в сердце Лидии, но она не успела высказать.
— Это значит, вы хорошо рассказали обо мне! Оправдали меня!
Он кинулся к двери и без оглядки закрыл ее за собой. Бежал! Словно страшась: опять окликнет — и отнимет.
И отняла бы — негодующая!
Дверь открылась, всунулась голова Зырянова. Сказала ликующим голосом:
— У мамы я сам попрошу разрешения! — Исчезла.
И больше он не приходил. И не позвонил по телефону.
— Ты что-то странно посматриваешь на меня, — сказала мать.
— Может быть, показалось?
— Лучше бы ты сказала, чего тебе хочется от мамы, девочка.
И Лидия не выдержала, сдалась. Рассмеялась.
— Мне хочется по твоему лицу узнать, не приходил ли в мое отсутствие пожилой студент…
— Пожилой? Нет, не был. Может, не застал никого. А он придет просить твоей руки?
— Мама! У тебя одно на уме — чтобы я не засиделась в старых девах.
— Двадцать четыре года — без одной недели старая дева. Какое же повеление от ученой дочери? Чтобы претенденту отказала мать, что ли?
— Кажется, я до сих пор не затрудняла тебя этим, — обидчиво сказала Лидия.
— Неужто никто не сватался?
— Конечно, сватались! Отказывать я сама умею… Ах, что я сказала! — засмеялась, быстро покраснела.
— Это серьезно, Лидочка? Ты хочешь, чтобы я разрешила ему объясниться с тобой? Но зачем тебе пожилой муж?
— Мама, неужели ты думаешь, что современные молодые люди идут к родителям за разрешением?..
— Но ты сказала, что он пожилой? Конечно, если он пожилой…
— Он придет… Впрочем, он может и не прийти… Он намерен просить твоего разрешения, чтобы ты разрешила мне… Вот видишь, ты меня смутила, я совсем запуталась!
— И что же я должна разрешить?
Но Зырянов не приходил к маме за разрешением.
Глава 10
ОН ПРИДЕТ… ВПРОЧЕМ, ОН МОЖЕТ И НЕ ПРИЙТИ
«Невоспитанный, некультурный, нисколько не обтесался! — сердилась Лидия. — Но если я не всегда и не во всем согласный пласт — он больше не интересуется мною». Не могла же она угадать, что он проводил ночи в Землеустроительном отделе Моссовета за вычерчиванием планшетов… Вместе с дневным заработком это давало ему около пятидесяти рублей в сутки. Он не запускал занятия в институте и ухудшил питание, чтобы ускорить накопление денег для дороги.
