Лоцман кембрийского моря - страница 185
Катя постучит в окно: «У вас в избе охто есть?» — «Пустые бабы», — отвечает Аннушка, то есть одни бабы. «А мне надо Марьянну». — «Кого тебе?.. Марью или Анну?»
Маруся хватается за шубку. «Мама, это Кармен за мной пришла». — «Охто пришла?.. С травы была Катя, да вдруг Кармен». — «Нет, я была с травы Кармен, неправильно называли Катей!..»
С травы — это значит с пеленок. Под роженицу и под младенца подстилают траву.
Родители сообразили, что сыновья побегут в Советскую Россию, а чего доброго — и дочки.
Иван Еремеевич сказал мне: «Ты-су антихрист или человек, а через тебя Русскому жилу будет конец».
«Ошибаетесь, папаша, — ответил я. — Не будет Русскому жилу конец, а со всею Русью в ладу и в помощи социализм».
Короче, весной мамаши начали переполох: Семен, дескать, уведет женихов. Мамаши придумали высшую меру социальной защиты: женить самого Семена.
Предложили мне выбрать «красоту неизреченную», и самая активная старуха приговорила: «Не изберешь свою Маруську, зови хоть Марьянкой, то мы живого сварим тебя в озере!»
Досадно, что часть парней стала дуться на меня.
Я убежал из Русского жила 13 июня — как раз в годовщину моего прибытия. Дни и числа я «мерял» по примеру Тарутина Первого, моего праотца. Думал — понадобится для продолжения Берестяной летописи… И продолжил бы, да не на чем писать.
Проводил меня младший брат Микуньки, кажется племяш мой. Он слыхал от своего бати про какой-то лаз под Наледь, где давно была старица Теплой реки или рукав от нее. Мы не нашли старицу, но все-таки набрели на яму широкую с гладкими стенами. Может быть, и была старица когда-то. Она оказалась наглухо завалена обломками льда.
Но мы сразу увидели, что это свежие обломки — сделано недавно. Здесь должны были поработать хотя бы два человека. Они должны были отлучиться из поселка на неделю. Я тотчас вспомнил недавний случай. Два охотника, дядья Марьяны, как раз неделю не возвращались с охоты и пришли с пустыми руками, удивили всех.
Они закрыли выход мне и молодежи. Но вместе с тем они закрыли вход и возможность вернуться для тех, кто вышел: для троих сыновей началовожа и еще для одного юноши, который вышел при мне.
Уверен, что сделано с ведома Ивана Еремеевича. Старый началовож пожертвовал всеми тремя сынами, в том числе Николаем Ивановичем, для спасения Русского жила. Вот у кого сила!
Я наказал Ване сообщить впотай только удальцам, чтобы тихо раскрыли лаз, пока битый лед не смерзся намертво. Но сам я не мог ждать.
Начался раскол среди парней. Молодежь вся шла за мной, но часть поддалась узколичным интересам.
На мне лежит ответственность за будущее Русского жила, а не только за прошлое, которое я обязан отыскать, если только существует Сказка. Когда двое удальцов сказали: «Семен, женись на Марьяне», — я понял, что молодежь от меня ждет высоких и решающих действий, но неправильно представляет их.
Жаль, что ничего нельзя было сказать Марусе. Но Ваня передаст ей.
Ваня потащил мои запасы на Край Мира. Он должен был наблюдать и в случае моего благополучного появления сбросить с Края кожаный мешок. В мешке рыба сушеная, сухой мед и цукаты.
Я сел в лодку и пустил по Теплой, с подобающим унынием ожидая провала под лед.
Река гладко плыла между темно-зеленоватым ледником и солнечно-розовой скалой. Я сидел в лодочке, но мне хотелось встать, вытянуться и заглянуть вперед. Ледяной правый берег стал выше и круче и еще темнее, потом я увидел далеко, поперек реки, как будто Теплая делала там поворот. У меня сильно забилось сердце, и я понял, что никакого поворота не будет.
Я торопливо разулся, не сводя глаз с ледяного тупика, и привязал сапоги-бродки к поясу якутским узлом, — знаете, который можно и в рукавицах завязать не глядя, даже из мерзлого ремня, и не затянется намертво, и не отпустит, пока не дернешь за свободный конец, а тогда узел моментально развязывается, даже намокший.
Я надеялся увидеть высокий вход в ледяную пещеру, как в железнодорожный туннель, — наклонный ледяной туннель. Я до ужаса боялся водопада в темноте. Ледяной лоб спускался до самой воды. Не видно было, куда утекает река.
Она мчалась молча, туго и только перед самым упором заколебалась на одно мгновение. Водяное полотно выпукло обтянуло наклонный порог, и я увидел неожиданно пустую щель между рекой и льдом. Лодочка прильнула к натянутой поверхности и с нею вместе тихо, спокойно и мгновенно скользнула через блик на сгибе и со ската юркнула в разрыв.
Сами пальцы сжались на бортиках. Непонятный шум сразу оглушил меня, поток темноты ослепил меня и вызвал стремительное мерцание в глазах. Я лежал на спине и прятал голову на дне лодки, я очень боялся разбить голову об лед. Я смотрел широко раскрытыми глазами и видел, как уносило меня в такое беспросветное одиночество, которое само было могилой. Я не чувствовал ни холода, ни тепла, только безвозвратное отчаяние оттого, что я бросил моих дорогих русских жильцов, которым я принес так много пользы, и они меня ценили и возвышали, и в конце концов я вывел бы их всех из вечного заточения и сам вышел бы вместе с ними и с Марьяной. Русское жило стало бы самым модным мировым курортом! Я вспомнил сразу всех голубоглазых, русоволосых русских жиличек, сказочно красивых, — Маруся Тарутина красивей всех.
Вода издавала глухой, необычайно густой шипящий звук. Я услышал придавленный свист лодочки между водой и льдом и ощутил кровлю так близко, что в пальцы проник острый страх, и я снял с бортиков руки, как бы не стерло пальцы льдом. Я подумал, что кровля вожмет лодочку в воду, воздуха совсем не останется и я захлебнусь. Странным образом я почувствовал облегчение после этой мысли. Я уже устал бояться, Я глубоко вздохнул, набрал воздуха полную грудь и с бессмысленной уверенностью подумал, что все обойдется отлично. Мне даже показалось, что и лодка летела уже не так быстро.
