Благодать - страница 28
– Но ведь многие люди говорят, что у нас сейчас особенно много врагов развелось, – неуверенно сказал Иван Ильич. – Я тут недавно в автобусе ехал, так там такие разговоры, что прямо аж страшно становится.
– Это оттого, что в любом человеке присутствует ненависть, но когда человеку хорошо, то она не даёт о себе знать. Но дело-то всё в том, что сейчас очень многим людям плохо – они вынуждены много работать и ничего при этом не зарабатывать, они потеряли всё, что у них было. Но что самое главное: никто не понимает, во имя чего всё это приходится терпеть. Ведь в нашей стране простые люди никогда хорошо не жили – такая уж у нас национальная традиция. У нас людей хлебом не корми, дай пострадать за что-нибудь. У нас даже песни о любви называют «страданиями». Это всё оттого, что на Руси всегда был силён культ разных страстотерпцев и великомучеников. Ведь всё величие власти в нашей стране всегда держалось и держится на нужде и страдании народа, на его беспрерывной жертве. Взять хотя бы Великую Отечественную: народ все силы свои отдал для Победы, а правительство предателей видело в каждом и бывших в немецком плену своих же солдат в советские концлагеря отправляло. Но разница в том, что люди тогда понимали, во имя какой цели они терпят такие лишения и унижения, а сейчас – нет. Всё, что люди сейчас потеряли, досталось небольшой кучке каких-то изощрённых проходимцев, которые твои же поношенные ботинки у тебя отнимут и тебе же их втридорога продадут. И вот такие прохвосты сейчас правят бал в нашей стране. А людям всё это ненавистно и омерзительно. Боль за всё это распаляется нынешними крикунами всех мастей, и находятся среди них талантливейшие манипуляторы-параноики с мизантропическими наклонностями в силу тех или иных причин, которые эти стихийные настроения обманутых людей, их ненависть быстро направляют в нужное для себя русло. Как говорит наш Сергей Николаевич, тэрциус гауденс, что значит «третий радующийся». Всегда есть какое-то третье лицо, которое извлекает пользу из борьбы двух противников. Это очень простой механизм, который никогда не даёт сбоев. Гениальный кукловод Гитлер в своей «Майн кампф» очень хорошо описал его, а потом очень успешно применил на практике, что вызвало ужасные последствия, и вся просвещённая Европа не смогла противостоять этому простому ефрейтору, который так и не получил образования. Вот как Бисмарк говорил: «Преступное само по себе начинание – это стремиться толкнуть на войну две великие нации, которые питают серьёзное желание жить в мире, которые не имеют никаких существенных интересов, разделяющих их». Если стравить между собой несколько народов, то они очень скоро уничтожат друг друга, и на любого, кто считает себя самым светлоглазым и белобрысым, всегда сыщется кто-то в большей степени белобрысый и упрекнёт «истинного арийца» этим убийственным фактом – кстати, ни один из вождей Третьего рейха не подходил под параметры и стандарты «арийской породы», а Гебельса и Гиммлера соратники по партии и вовсе за глаза называли обезьянкой и землеройкой, потому что они на них были похожи, а не на мифическую расу арийцев… Так вот натравят людей друг на друга, а манипулятор-мизантроп при этом будет потирать руки и приговаривать: «Меньше народу – больше кислороду». Вот поэтому один немецкий сатирик семнадцатого века говорил, что настанет время, когда на национальную гордость будут смотреть так же, как на себялюбие и тщеславие, а на войну – как на обычную бойню, а Че Гевара утверждал, что национальности – это всего лишь предрассудки, удобные для эксплуататоров. Неужели ты сам не замечаешь, как часто людей провоцируют ненавидеть другую нацию, чтобы эти люди с большей охотой и энтузиазмом пошли на неё с вилами?
– А почему именно с вилами?
– Так кроме вил у нас не осталось ничего: всё ж разворовано.
Два Ивана рассмеялись.
– А вообще-то, национализм всегда возникает там, где унижено коренное население. А многие русские сейчас унижены донельзя нищетой и беззаконием, но надо помнить, что националистический угар так же опасен, как и идея объединения всех народов. Что же касается имён, – продолжал Иван Васильевич, – так многие из них пришли к нам с Православием. Принял бы князь Владимир «Красно Солнышко» в десятом веке магометанскую веру, и были бы у нас сейчас имена арабские.
– Но как же так, – не сдавался Иван Ильич. – Ведь даже иностранцы называют нас иванами!
– Да это имя у всех народов есть: у англичан – Джон, у французов – Жан, у немцев – Иоганн или Ганс, у шведов – Ханс, у итальянцев – Джованни, у испанцев – Хуан и так далее. Вот, например, немцев иногда гансами называют, как и нас иванами. А вспомни Жакерию, крестьянское восстание во Франции четырнадцатого века. Как там крестьян называли? Жаками: Жак-простак. А Жак – это наш Яков, Яша, также имя еврейского происхождения. А простые слова? Ты что же думаешь, что в нашем языке все слова исконно русские? Вот, например, «сарафан» – это одежда такая была у русских женщин. Так вот, одежда – русская, а слово – персидское. Из того же персидского пришло к нам слово «сарай». Слово «деньги» нам от татаро-монгольского ига досталось. Вообще, есть такое грамматическое правило: исконно русские слова никогда не начинаются на букву «а». Навскидку можно вспомнить несколько «наших» слов на эту букву – арбуз, анализ, акула, абажур, армяк – и это всё слова иностранного происхождения. Вот назови мне какое-нибудь слово, которое ты считаешь русским.
– Ну, например, – Иван Ильич огляделся вокруг, – например, кровать.
– А вот и нет! Это слово греческого происхождения.
