Социальные сети - страница 22
Дэвид Кейд улыбнулся:
— Ты знаешь, почему. Я люблю тебя, Cherie. Люблю с первого взгляда и навсегда.
Мив-Шер с грустью глядела в искренние глаза этого упрямца и читала в них то, что он еще три дня назад не решался сказать ей. Но, по большому счету, Мив — Шер в этом и не нуждалась. Она всегда знала, какую тайну скрывал Дэвид Кейд, потому что сама была этой тайной. Дэвид был надежен, и он всегда был на стороне своей Cherie. Он ни разу не обманул Мив-Шер, ни разу её не обидел.
— Ты — лучший человек, которого я встречала в этом мире, — помедлив, призналась женщина. — Но ты должен знать: я не смогу полюбить тебя. Ты не знаешь, но в твоей компании я работала на свою семью и своего мужа. Амир хотел, чтобы я была здесь. Мой муж ушел в другой мир, и для меня всё закончилось. Прости, но это так, Дэвид.
На лбу мужчины залегла морщинка и тут же пропала. В зелёных глазах загорелась тёплая искорка смеха, и Дэвид Кейд рассмеялся. Улыбка вышла теплой, искренней и необидной.
— Что? — не поняла Мив-Шер.
— А разве всё это, сказанное тобой, когда — нибудь мешало мне любить тебя? — очень тихо спросил Дэвид Кейд.
Мив-Шер не нашлась, что ответить.
Тишина окружила их. Сейчас каждый из них думал о своём, но ни один не чувствовал себя одиноким. Любое слово, которое можно было бы сказать сейчас — подчёркнуто громко или, наоборот, таинственным, тихим шёпотом — прозвучало бы так же ненужно, как фальшь, и отвратительно, как обман. Мужчина и его женщина были вместе, вдвоём, а за окном бушевала враждебная жизнь, которая была против них.
Дэвид встал и помог подняться Мив-Шер.
Мужчина осторожно привлек к себе женщину и снял, словно смахнул, с её головы уродливое покрывало. Мив-Шер проследила за тем, как чёрный платок упал к её ногам и зажмурилась, подчиняясь власти тёплых мужских рук. Дэвид улыбнулся и легко коснулся губами склонённой кудрявой головы. Почувствовав улыбку Дэвида, Мив-Шер подняла голову.
— Что? — смущённо повторила она.
— Твои волосы пахнут, как розы. В моём английском саду много роз. Тебе понравится в Оксфорде.
— Ох, Дэвид, — прошептала Мив-Шер и отстранилась от него. Дэвид не стал держать её: просто наклонился и подал женщине её покрывало.
— А теперь иди и найди ответы на все свои вопросы, Cherie, — произнёс Дэвид. — Я буду ждать, когда ты вернёшься ко мне и сама скажешь, какое будущее ты хочешь для себя и для меня. Я не прощаюсь с тобой. Я буду ждать тебя.
«Потому что ты сама придёшь ко мне. Потому что я знаю о тебе то, что ты сама пока ещё о себе не знаешь», — думал Дэвид, отступая от женщины. Мив-Шер поёжилась, ощутив внезапный холод. Рядом с Дэвидом было и тепло, и спокойно. В те несколько минут, пока этот мужчина держал её в своих сильных руках, отступили и тоска по близкому человеку, которого недавно потеряла Мив-Шер, и терзавшие её муки ревности, и даже муки совести.
При мысли о собственном вероломстве Мив-Шер вздрогнула и накрыла вдовьим платком голову. Дэвид Кейд излучал уверенность и спокойную доброту, а Мив-Шер звала к себе тёмная душа Амира. Женщина в чёрном хиджабе взглянула в глаза мужчины в последний раз. Потом Мив- Шер коснулась губами своих пальцев и дотронулась рукой до гладкого, загоревшего под египетским солнцем, лба Дэвида.
«Это арабский знак расположения и любви», — догадался тот.
Увы: он ошибался. Мив-Шер прощалась с ним навсегда. Мив-Шер хорошо знала: с Дэвидом она никогда не уедет. Её Дани, её маленький мальчик был единственным наследником древнего рода Эль-Каед, и ему не суждено было оставить Александрию. Уехать без сына было невозможно для Мив- Шер. Будущее Дани, сироты без отца, было предопределено.
Помедлив, Мив-Шер поднялась на носки и поцеловала Дэвида.
«Он любит меня, а я дарю ему поцелуй Иуды», — подумала она.
— Прощай. — И Мив-Шер порывисто схватила газеты, и, как печальная тень, скользнула к двери. Дверь захлопнулась. Дэвид шагнул к окну и, глядя на улицу, нашёл изящную фигурку, ускользавшую от него в шумной толпе города Александра.
— Я знаю, что ты вернёшься ко мне, Cherie, — уверенно прошептал Дэвид. За свою жизнь Дэвид Александр Кейд узнал многих женщин. Все они были разными, как небо и земля, и все они по-разному относились к нему. Но одно Дэвид Кейд знал точно: когда дело доходило до борьбы за счастье ребёнка, любая кошка становилась разъярённой львицей. И теперь его Cherie предстояло последнее сражение, чтобы снова стать Мив-Шер и навсегда к нему вернуться.
Между тем Мив-Шер уже входила в дом своего брата.
У Рамадана был дом в Каире, но год назад он продал его и купил жильё в Рамлехе, чтобы быть поближе к сестре. Стоя на пороге дома, Рамадан встретил Мив-Шер ласковой улыбкой.
— Salam, habibi, — тепло поздоровался Рамадан и ласково поцеловал сестру в лоб. — Как ты? Что Дани? Проходи, девочка. Чем тебя угостить? — И брат провел свою сестру в богато обставленную гостиную.
Здесь был натуральный камень в отделке на стенах и на полу и неподдельный панбархат. Хрустящий алый шёлк и дорогой тонкий египетский хлопок в занавесях на окнах, изящная мебель, звенящий хрусталь, удивительная керамика, тонкая эмаль с позолотой, даже редкие цветы и вышитые бисером подушки. Вся обстановка кричала о высоком положении и благосостоянии владельца дома.
Женщина с удивлением перевела взгляд на Рамадана.
Её брат совсем не вписывался в этот изнеженный интерьер и смотрелся в нём странно, если не сказать, чужеродно. «Гораздо больше Рамадану подошёл бы бойцовский ринг. Или кабина боевого вертолета. А тут всё предназначено для женщины», — решила Мив-Шер.
