Социальные сети - страница 66

Они были вместе вопреки всему. Разделить их могла только вера.

Точно предрекая неизбежный конец их отношениям, яростный порыв ветра сдул снег с купола церкви и швырнул горсть колючих снежинок прямо в лицо юноши. Дани очнулся и почувствовал, что продрог. Он огляделся вокруг и в полной мере ощутил своё одиночество. Впервые перед Даниэлем открылась простая истина, которою он избегал. И Даниэль вдруг понял, что рано или поздно, но Эль захочет иметь мужа, семью, ребёнка. Но для него их брак невозможен. И тогда Эль уйдет. А он, защищая веру, останется совсем один и будет умирать без Эль от отчаяния. Даниэль вздрогнул, представив свой мир, но уже без Эль. В этот миг ему в спину угодил увесистый снежок. Даниэль развернулся и увидел смеющуюся Эль, застывшую у ажурной решётки. Задорно улыбаясь, девушка ловко лепила второй снежок, собираясь запустить им в Дани. В этот миг заходящее солнце осветило крест на куполе церкви, счастливое лицо Эль, и Даниэль замер.

«Как же я раньше этого не понял? — подумал он, — это же так просто».

Даниэль стоял и смотрел на Эль, когда та шутливо замахнулась в него снежным колобком. Он не отвёл глаз, когда девушка швырнула снежок и попала ему в колено. Даниэль продолжал смотреть на Эль, когда та, почуяв неладное, подбежала к нему:

— Дани, что я тебе сделала?

— Ana bahebak Elle, — произнёс тихо он.

Эль вздрогнула и, не веря ушам, распахнула глаза:

— Что?

— Эль, ты же слышала.

— Я… Дани, я не поняла, что ты сказал. Повтори.

Это его отрезвило. Даниэль хмыкнул:

— Ага, «ты не поняла» … Эль, да я на что угодно поспорить готов, что вот эту фразу на арабском ты выучила первым делом… Давай, обманщица, переводи.

— Ты сказал…

— Ну — ну, смелей.

— Ты сказал… что ты меня любишь.

— Я и правда тебя люблю. Вот, что ты мне сделала.

Это был самый счастливый день в жизни Эль.

В конце апреля 1995 года Эль впервые почувствовала себя плохо: усталость, спазмы внизу живота, постоянная заложенность носа, «эмоциональные качели» и повышенная восприимчивость к запахам. «Это всё из-за сессий. Я просто устала», — беспечно подумала Эль, морщась, сползла с постели, и безмятежно отправилась в ванную. Вот здесь — то и произошло то, что заставило Эль побледнеть и заглянуть в аптеку, расположенную неподалеку от Риджент Стрит.

— Добрый день. Чем вам помочь, мисс? — вежливо спросила провизор.

— Я бы хотела попросить тест на беременность, — пролепетала Эль. Окинув бледную девушку сочувствующим взглядом и не заметив на её пальце обручального кольца, провизор вздохнула. Пробила чек и протянула Эль маленькую коробку.

— Возьмите, мисс. С вас семь фунтов и тридцать пять пенсов. И позвольте дать вам один совет: если тест подтвердится, то вам лучше всего наведаться в частную клинику. Здесь, недалеко от Риджент Стрит есть одна… Вам сколько лет, восемнадцать?

— Двадцать один… будет в сентябре.

— Как и моей Элси. — Аптекарша снова вздохнула. — Элси — это моя подруга, — пояснила она. — Я так люблю её. Она такая добрая, милая… с таким огромным сердцем… Как и вы, Элси выглядит очень юной, невинной… И она такая же рыженькая, как и вы. Но, в отличие от вас, Элси — она очень полная, носит очки. И Элси не красивая. С Элси недавно произошла очень грустная история. Элси встретила парня… — Провизор задумчиво посмотрела на Эль, словно спрашивала, может ли она доверять ей. Увидев безмятежное и спокойное лицо, аптекарша кивнула. — Думаю, вы поймёте меня, мисс… Так вот, Элси отдала всё тому парню, а он её бросил. Сказал, что родители никогда не примут их отношений, и что у него есть невеста, и какой-то долг перед семьёй… Какой ещё долг? — Провизор возмущённо фыркнула. — В общем, мне пришлось разыскивать для Элси хорошую частную клинику — такую, где доктор не попросил бы у Элси номер карты её социального страхования и ничего не сообщил бы родным. У нас с Элси были наличные, чтобы заплатить за первичный приём… всего сто тридцать фунтов. Не малые деньги, зато Элси получила все тесты уже через три часа… Там, в клинике, и аборты делают… Элси там его сделала…

Через три часа Эль вышла из клиники, держа в руках тесты.

Сжимая в пальцах свой приговор, Эль медленно подняла лицо к небу.

«Я знала, что однажды это произойдёт, но почему так скоро?» — спросила себя Эль. Она постояла, словно надеялась, что всё это дурной сон, который вот-вот закончится. Но лист бумаги, который был в руках Эль, свидетельствовал об обратном. Эль опустила голову и медленно, на негнущихся ногах, пошла по направлению к «тюбу» — лондонскому метро.

«Итак, вот и пришёл конец нашим отношениям с Дани», — обречённо призналась себе Эль, садясь в вагон.

«Потому что Дани не простит меня», — думала Эль, бредя в бесконечных серых переходах между линиями «тюба».

«Но Дани имеет право знать, почему я осмелилась на такое», — в конце концов, рассудила Эль, выходя на станции «Russel Square». Эль пересекла парк и заплетая ногу за ногу, побрела к дому, где её ожидал Даниэль.

— Слушай, Эль! Вот скажи мне, где ты болтаешься? — недовольно спросил Даниэль, раздражённо распахивая входную дверь и втягивая Эль за руку в тепло квартиры. — Сколько можно ходить неизвестно где? Я уже всё, что мог, передумал. Ну, что у тебя случилось? Где ты была?

Эль покачала головой, не в силах произнести ни слова.

— Ладно, потом расскажешь, — вздохнул Даниэль. — Давай, Эль, раздевайся и пошли есть. Я купил в «Harrods» твои любимые пончики, они ещё тёплые, пахнут шоколадом, и… — Договорить Даниэль не успел: вздохнув аромат выпечки, Эль судорожно сглотнула и потеряла сознание на его руках.