Социальные сети - страница 67
Она очнулась, сидя на его коленях.
Даниэль осторожно убрал влажные волосы с лица Эль. Потом взял
Эль за подбородок и властно повернул к себе.
— Эль, говори, — потребовал он. — Ну, что произошло? Ты что, сессию завалила?
— Нет. Дани, я беременна, — очертя головой круг, выдала Эль на одном дыхании.
— Невозможно, — невозмутимо ответил он, — с чего такие фантазии?
Вместо ответа Эль полезла в карман и протянула ему тесты.
Закусив губы и изогнув бровь, Даниэль резко, с хрустом, развернул белый лист и принялся читать, мечась тёмными глазами по синим строчкам.
— Анализ крови… шесть недель… положение плода… направление на УЗИ… Эль, как такое вообще могло произойти? Я же ещё на Флит Стрит популярно объяснил тебе, какой риск существует, а ты клятвенно обещала мне, что ты всё сделаешь. Я ещё пытался контролировать тебя, но ты прямо мне заявила, что таблетки — сугубо твоё дело и чтобы я вообще не лез с этим к тебе. И вот сейчас такое. — Даниэль раздражённо вздохнул и отбросил бумаги на диван.
— Дани, если ты хочешь, чтобы я сделала аборт, то понадобится четыреста фунтов, — прошептала Эль и отвела глаза.
— Хорошо, у меня есть деньги… Погоди, Эль, что ты сейчас сказала?
Боясь увидеть страх и раскаяние в его глазах, Эль опустила голову и принялась судорожно терзать пальцем шов на его джинсах. Эль предстояло сказать Даниэлю самое сложное: правду.
— Дани, проблема не в деньгах, — призналась она. — Я не хочу аборта. Я хочу оставить этого ребёнка себе. Но тут возникают сложности. Мне придётся объяснять папе и маме, кем был отец ребёнка.
— «Кем был»? Так, ещё интересней. Ну, продолжай, Эль. — Даниэль убрал руку, которой обнимал Эль за плечи.
Та, не замечая ничего, попыталась поддеть ногтем толстую жёлтую нитку.
— Вот я и подумала: я им скажу, что я подцепила парня на каникулах. Пару раз с ним переспала. И по глупости залетела. А имени его я не знаю… — Эль разорвала жёлтую шелковинку. — Конечно, это дурацкая история, но ты ведь поможешь мне придумать что — то более внятное. Да, Дани?
— Нет, Эль. Как-нибудь перебьёшься.
Эль вскинула на Даниэля удивлённые глаза и замерла от ужаса. Сейчас на неё смотрел вовсе не её Даниэль, а абсолютно чужой ей человек — ассасин из волчьего рода Эль-Каед.
«Сейчас Дани ударит меня», — поняла Эль и всхлипнула. Но Даниэль выпалил в тишину комнаты забористое ругательство, в бешенстве сбросил Эль на диван и вскочил на ноги.
— А ну, повтори, Эль, что ты сейчас сказала? — зашипел Даниэль и со всей силы пнул диван. Но диван устоял, и Дани только ушиб ногу, что и привело его в чувство. — Эль, посмотри мне в глаза. И повтори мне ещё раз эти свои бредни. Если посмеешь, конечно, — зло прищурился он, — потому что аборта не будет.
— А что тогда будет? — уныло спросила Эль.
— Ничего. Родишь. Но сначала ты скажешь моей матери, что я тебя принудил там, в Оксфорде, и…
— Стоп. А что мне сказать папе? — Эль села поудобнее.
— Я сам разберусь с Дэвидом, — отрезал Даниэль.
— Ага, знаю я, как ты «разберёшься». — Эль кошкой сузила зрачки, выпустила коготки и спрыгнула с дивана. — Ты, конечно, придёшь к папе, упадёшь на колени и скажешь, что ты подлец, каких поискать, ну, а я — невинная жертва… Ну уж нет, так не пойдёт.
— Эль…
— Да пошёл ты, Дани! Я расскажу родителям правду. Понял меня?
— Это какую же правду? — ледяным тоном осведомился Даниэль и сунул руки в карманы.
— Настоящую правду. Что это я — я, а ты! — с первого дня за тобой бегала… Что это я — я, а не ты! — добивалась тебя всеми способами… И что это я — я, а не ты! — приехала к тебе в Оксфорд, потому что ты отказывался от меня. А я тебя соблазнила.
— Тебе никто не поверит, Эль, — холодно усмехнулся он.
— Да? — и Эль сладко сощурилась. — Ну тогда я ещё кое-что добавлю к своему рассказу. Расскажу, например, что это ты — ты, а не я! — предупреждал меня о том, что у нас нет будущего… И именно поэтому я в Колчестере, услышав твоё признание в любви, прекратила пить те таблетки, чтобы забеременеть. Такая правда всех устроит?
Повисла звенящая тишина — предвестница скандала.
Даниэль долго, молча смотрел в откровенные глаза Эль. Потом спросил:
— Эль, зачем?
— А ты сам не догадываешься? — Эль горько усмехнулась. — Да потому, что я всегда знала: рано или поздно, но ты уйдёшь от меня. Ты меня бросишь… Ты откажешься от меня — ты же всегда выбирал свою веру… И что тогда останется у меня? Одиночество? Разбитое сердце? — Эль сглотнула вставший в горле ком. — Дани, пойми: я хочу помнить, что в моей жизни был ты и что ты любил меня. Обманув тебя, я знала, на что иду и как ты это воспримешь. И уж конечно, мне искренне жаль, что всё оборвётся так быстро, но мне нужен этот ребёнок. Эта девочка. От тебя. А ты… ты свободен. Можешь поступать, как угодно. Можешь уйти прямо сейчас. Мне не удержать тебя. Но имей в виду, — и Эль вскинула голову, — только попробуй сказать маме и отцу, что это — твой ребёнок. Я на всё пойду, даже клятвопреступление совершу, но никогда больше я не допущу, чтобы тебя обидели. Ты и так лишился по моей вине дома.
— Та-ак, Эль. А это ты с чего взяла?
— Я, что, по-твоему, дура? — Возмущённая Эль тоже пнула диван. — Можно подумать, надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что ты изо всех сил избегаешь приезжать к матери в Оксфорд. Дани, да если б я только знала, во что тебе обойдётся та ночь со мной, я бы никогда не пришла к тебе!
