Мягкая ткань. Книга 1. Батист - страница 68

Поэтому слова Елены он воспринял очень серьезно и каждый день ждал новых сигналов. Которые, конечно же, воспоследовали.

Явился милиционер в сопровождении дворника и, усевшись на стул, внимательно посмотрел Весленскому прямо в глаза.

– Сигнал поступил, доктор! – просто сказал он, когда увидел, что доктор тоже смотрит прямо, хотя и несколько багровеет от приступа естественной злости. – Позвольте осмотреть помещение.

– Осматривать не дам, а документы посмотреть – извольте! – сухо сказал Весленский и быстро достал приготовленную на этот случай папку с бумажками и печатями.

Милиционер читал долго и внимательно.

– Ага! – сказал он. – Тогда тем более позвольте осмотреть помещение.

– Это зачем?

– Затем, что надо. Насколько соответствует документации.

Милиционер тоже разозлился и глядел теперь, сильно сощурясь.

Доктор хорошо помнил этот взгляд, каким смотрели сквозь него не так уж давно на всяких постах и разъездах красноармейцы, и рука их сама тянулась передернуть затвор.

– Алексей Федорыч, да покажите ему! Хуже не будет… – глухо прогундосил стоящий в дверях и насмерть запуганный дворник.

Весленский зажмурился и отдернул шторку. Вера лежала все там же, все так же, с тем же выражением.

Помедлив, милиционер снял фуражку и перекрестился.

– В Бога веруете? – спросил его доктор из чистого любопытства.

– Да нет, конечно, – ответил милиционер, не отрывая глаз от Веры. – Нам не положено, доктор. Уф. Аж в пот бросило. Значит, правду люди говорят…

– Какую правду? – нахмурился доктор. – Впрочем, как вас по батюшке, товарищ? Трудно, знаете ли, вести такой разговор с незнакомым человеком…

Милиционер вздохнул и небрежно протянул удостоверение.

Значился он как Иван Иванович Иванов и служил оперативным работником.

– Иван Иванович, – сказал Весленский, – в чем претензия? Чем я могу вам помочь?

– Да ничем не можете, – просто сказал милиционер. – По документам, так все в порядке. Но народ волнуется. Как-то же надо его успокоить. А то неровен час в газетах про вас напишут, партийные органы возьмутся за дело. Понимаете меня?

– Неприятно, – сказал доктор.

– Да чего уж приятного. Еще жильца к вам подселят… Скажут, что лучше уж живой человек будет жилплощадь занимать. Понимаете меня?

Иван Иванович Иванов замолчал и стал крутить перед собой фуражку:

– Скажите, доктор, а нельзя ли ее все-таки… перенести? Ну в больницу, в институт? Эксперимент вы провели, результат есть… Можно уже и коллегам показывать.

Весленский внимательно посмотрел на оперативного работника. Как-то он был очень непрост и даже несколько неуловим.

Доктор знал этот тип чекистов, очень скользкий и по-своему опасный. Но что ж делать, волков бояться – в лес не ходить.

– Иван Иванович, – начал он осторожно. – А вы бы не могли… чаю, кстати, не желаете?

Милиционер кивнул, Весленский отпустил дворника, велев позвать Елену, та побежала ставить чай, и доктор, слегка приоткрыв окно, потому что ему вдруг стало как-то душновато, продолжил:

– Не могли бы вы, Иван Иванович, поделиться своими опасениями, более, так сказать, подробно? Чтобы я больше понимал масштаб, так сказать, надвигающихся проблем?

– Ну а что ж, могу, конечно! – просто сказал милиционер. Был он лысоват, белес, немножко рябой, с правдивыми честными синими глазами и пухлыми, отчего-то немного, почти незаметно вздрагивающими руками, что смущало доктора больше всего.

Помолчали. На кухне уютно засвистел чайник. В предвкушении угощения милиционер, казалось, немного повеселел.

– Про левитацию слышали, доктор? – спросил он.

– Про что?

– Ну… левитация. Летают люди. По небу.

– А, – ответил доктор, крякнув от неожиданности, – слышал, конечно, но знаете, это все-таки психиатрия, у меня немного другая… наука.

– Да я понимаю, конечно, конечно….

Елена принесла чай. Оба они молча смотрели на ее потрескавшиеся руки, пока она раскладывала, расставляла, наливала, вытирала, поправляла, хлопотала и бегала вокруг стола.

– Я понимаю, доктор, не ваша, – согласился милиционер, когда Елена вышла. – Но есть и другие феномены. Вот вновь возникли спиритические сеансы. Очень увлекается народ гипнозом. Причем даже непонятно, где тут кончается наука и начинается мистика. Вводят человека в гипноз и начинают посредством его же вызывать духов. Черт просто ногу сломит с этими новыми явлениями.

– Ну а я-то тут при чем? – тихо спросил доктор.

– На прошлой неделе, – горячо продолжил Иванов, как будто не слыша вопроса, – масоны тут у нас приступили… Официально, между прочим, в Доме культуры табачной фабрики. По пятницам, в шесть вечера, в малом зале. Ну вот опять же антропософское общество подало заявку. Последователи товарища Штейнера, не слыхали? Собираются открывать школу для особенно одаренных детей, а также для нервнобольных и слабослышащих.

– Антропософы? – переспросил доктор.

– Ну да. Толстовцы тоже подняли голову. У них же, знаете, была очень сильная организация. Много было последователей у Льва Николаевича. Покойного графа Толстого. Очень много. Ну, опять же, вегетарианцы. Все, между прочим, хотят зарегистрироваться. Чтобы печать, регистрационный номер, все как положено. Намекают, что неплохо бы помещение им выделить. А мы что, мы разве против? Но если бы они хотя бы по очереди… А то ведь все сразу!

– А это ваша, Иван Иванович, специализация, что ли?

Милиционер поперхнулся, откашлялся и гулко, с удовольствием захохотал: