Моменты счастья - страница 64

Я посадил Артема себе на плечи, так было всем удобней, двадцать-тридцать метров пешком, и общая усталость годовалого мужчины давала о себе знать, плюс немного сложный рельеф даже для взрослого человека. И тут я для себя осознал, что это первая очевидная осень моего сына, на которую он смотрит с плеч отца своими широко открытыми от удивления синими глазками. Это новый навык моего сына, осенний, морозно-обжигающий запах прелой листвы вперемешку с запахом хвойного леса. Хвойного!!! Это для нас с Любимой он – хвойный, а для него сущая новость в жизни, новость, что за пределами забора есть еще мир, и он достаточно большой, разный. Каждый наш шаг – новая картинка, новое ощущение, новое открытие. И если до этого Артем пытался как-то освободиться от меня, чтобы пойти своими ножками, пока мы подходили к забору, то, оказавшись за пределами привычного мира, он эти попытки оставил.

И вот идем мы втроем, нашей молодой семьей. Артем доверяет мне, сидя у меня на плечах, иногда, испугавшись чего-нибудь, он пытается схватить меня за волосы или уши, ища как бы защиты от происходящего с ним, и моментально успокаивается, когда я беру его за руки. Тогда он уверен во всем. И я испытываю огромное счастье от того, что это происходит со мной, здесь, сейчас, в этом лесу, с этими близкими мне людьми, от того, что мы вместе, от того, что я – отец.

Потом была его первая зима, его первый Новый год втроем, много чего было, до сих пор мою душу греет воспоминание того дня, запах листвы, обжигающий ноздри предзимний воздух, любимые люди.

490

Купил себе офигенские ботинки, такие прям как положено, с подошвой из куска шины для «КАМАЗа» и незаметно встроенными хайтек-штучками. Взял кружку латте и штрудель. Закурил и, наблюдая нереально модных берлинцев и местное бабье лето, задумался о счастье. Ну какие разные штуки надо людям для того, чтобы испытать это чувство? Подумал, что я вот счастлив полностью сейчас и даже мог бы и без ботинок быть таким. Немедленно был вознагражден сценкой: бородатый пророк с весьма серьезным видом садится на тротуар, снимает с себя атомно-флюорный зеленый ботинок и кидает вдаль. Делает это, желая понравиться большой дружелюбной собаке, которая с восторгом приносит ботинок обратно. Так они и резвятся: пророк кидает ботинок – собака приносит. Прохожие обходят их уважительно: когда люди счастливы – нельзя им мешать. За соседним столиком две фактурные лесби спорят по-английки о репрессиях в России, а пока я слушал, наглый воробей упер с моей тарелки остатки штруделя. Счастье есть.

491

Сейчас весна! И на дворе самый конец 80-х, и я в детском саду, вечер, и вся группа ждет, когда придут за мной. Не потому, что я всем надоел, а потому что я всем похвастался, что сегодня за мной придет, точнее, приедет мой старший брат. А потом он всех нас по очереди катает на раме своего «Школьника», а главное – потом везет меня и только меня домой! Брата-а-а-ан.

492

Наши отношения, как и многие истории, были обречены на расставание. «Вечной любви не бывает».

Но начались они с аэропорта, Сицилии, прекрасной музыки и вашей книги.

И несмотря на то, как люди расходятся, я считаю, что нужно быть благодарным. Как бывают благодарны зрители после долгого спектакля – ведь он был сегодня только для них.

Я знаю, что когда тебе выпадает светлый, полный любви момент, за него надо хвататься, о нем надо говорить, потому что он может не повториться. И если эти искренние и истинные чувства не озвучены, не прожиты, не переданы от сердца к сердцу, они чахнут и увядают в руке, которая тянется к ним с запоздалым воспоминанием.

Я признательна тебе за то, что ты научил меня жить «Здесь и Сейчас».

Эту науку можно познавать всю жизнь.

У нас было столько волшебного.

Горная Швейцария. Ты приоткрыл для меня свой мир.

И несмотря на то, скольких человек влюбит в себя это место – такое запрятанное в уголки, впадинки этой земли… все равно это будет мир, принадлежащий только тебе.

Я так не хотела попадать в книгу Алекса Дубаса…

Но думаю, мы вполне заслуживаем кого-нибудь оттуда выпихнуть и втиснуться между этих молчаливых страниц.

Я, наверно, хочу быть до конца честна и поэтому скажу, что больше всего я хотела, чтобы ты поверил мне.

Это все-таки было очень трудно. И возможно непостижимо.

Питер, мой Казанский собор.

И ты. Неверующий – что скорей всего не так.

Ты – такой отстраненный, чаще замкнутый, тихий, как твой единственный кумир – гора Маттерхорн. Ты поверил мне в тот момент. Протянув руку, взяв свечу и взяв меня…

«Жаль, здесь нельзя тебя целовать». Ты честно отстоял то время, которое было положено именно для того, чтобы точно знать, чего ты хочешь… И как ты наблюдал тогда за теми людьми…

Как ты следил за мной. И потом так по-детски, неумело…

целовал не меня. А икону…

В тот самый момент я плакала. И ты был в моем сердце – в котором ты застелил сладко душистые сухоцветы… и залег на дно – его…

Мое желание на этот раз не сбылось. Но я очень верю, что твое – исполнится.

493

17 августа 2013 года, мы проснулись вместе и полдня не можем оторваться друг от друга, наговориться, наглядеться, но нужно собираться и спешить. И в момент, когда все нежности вроде позади и он собран и думает выходить, вдруг кладет свою голову мне на колени и закрывает глаза. Я смотрю на его красивое лицо, глажу волосы и кожу и ощущаю себя необыкновенно счастливой, как никогда раньше с мужчиной. И я в настоящем моменте чувствую любовь и счастье и не перестаю благодарить жизнь за эту неслучайную встречу.