Я люблю свою работу? - страница 58

вас одну?

– Конечно. Кто-тодолжен представлять нашу компанию.

Тереховвнимательно смотрит на меня. И о чем он только думает? Я бы многоеотдала, чтобы узнать!

– Я бы вас неотпустил, – после непродолжительной паузы говорит Терехов.

По моему телусловно пропускают разряд тока. Не отпустил бы? Меня? Что все этозначит? Хочу задать миллион вопросов, но здравый рассудокнастоятельно рекомендует сменить тему, и я беспрекословноподчиняюсь.

– Думаю, наступиловремя для десерта, – беру в руки меню.

– Как пожелаете, –он усмехается и следует моему примеру.

После обеда мыгуляем по городу и пешком (!) доходим до Ла Рамбла. ФеофанЭрнестович так внимателен, так любезен, так неотразим, что я,несмотря на протесты здравого рассудка, постепенно начинаюотпускать ситуацию. Зачем сопротивляться, если можно просто плытьпо течению? Быть может, пора прекратить думать?

В восемь вечера мысадимся за столик в приятном, но слишком пафосном ресторане:колонны, канделябры, белоснежные скатерти… Не люблю подобныезаведения, но ради Терехова я готова потерпеть. Интересно, на чтоон готов ради меня?

– Чем планируетезаняться, когда вернетесь в Москву? – он улыбается.

– Пойду наработу.

– Конечно, – онусмехается. – Нравится ваш род деятельности?

– Да.

В недоумениисмотрю на него: разговоры о работе? Неужели у нас больше нет общихтем? «Например, он мог признаться нам в любви…», – тщеславиемечтательно закатывает глаза и погружается в сладкий мир грез,представляя, как мы с Феофаном Эрнестовичем, взявшись за руки,убегаем в закат.

– А что еще вамнравится?

– Вам огласитьвесь список? – изгибаю бровь.

– Первое, чтопридет в голову.

ВЫ! Мне нравитесьвы, господин Терехов! Мне никто и никогда так не нравился! Я немогу трезво мыслить вовсе не из-за выпитого вина (мы уже началивторую бутылку!), а по причине непосредственной близости к вам. Вытак близко, и так далеко! Но я боюсь сделать хотя бы шаг навстречу.МНЕ СТРАШНО!

– Мне нравитсясок. Апельсиновый, смешанный с яблочным.

– Сок?

– Да. Это первое,что пришло в голову.

– Страннопрозвучит, но я никогда не пробовал смешивать.

– Вам понравится,– изображаю улыбку.

Он взглядомподзывает официанта и пытается объяснить заказ, но тот ничего непонимает.

– Позвольте мне, –сохраняя улыбку, произношу я и перехожу на испанский.

Машина паркуется увхода в отель, мой спутник по-английски говорит водителю ждать.Подоспевший швейцар помогает мне выбраться из такси. И вот, я иТерехов уже стоим возле входа в отель друг напротив друга в опаснойблизости.

– Мой самолетчерез пять часов. А когда вы улетаете?

– Завтра в тридня.

– Спасибо еще заодин прекрасный вечер, Мария. Второй подряд. Я могу привыкнуть.

Нервно сглатываю:стратегия осторожности не предусматривает ответов на подобныевопросы. Да и что я скажу? Пожалуйста, привыкайте? И давайте каждыйвечер ужинать вместе? Нужно взять себя в руки и не поддаватьсяэмоциям: сейчас они неуместны.

– Мария, что выдумаете обо мне? – вдруг спрашивает он с такой серьезностью, будтоэто – вопрос жизни и смерти.

– Феофан, – яулыбаюсь. – вас пол обязывает объясняться первым.

Я это сказала?!Зачем, зачем я это сделала? «Идиотка…», – шипит здравыйрассудок.

– Вы правы, –Терехов улыбается в ответ, но с едва заметной горечью. – Я думаю овас… – он запинается, но сразу же продолжает. – Вы красивы, умны,воспитанны… Я не умею делать комплименты, – глядя мне в глаза, онкачает головой. – Я думаю о вас. А вы?

Молчу в ответ,потому что боюсь выдать очередную глупость. Красива, умна,воспитанна? Он думает обо мне? Тщеславие расплывается в такойширокой улыбке, что уголки его губ достают до ушей. Но что будетдальше? Не мог выбрать другое место и время для объяснений? Пытаюсьразозлиться на него, но ничего не получается. Хочу почувствоватьего прикосновение. Еще не пора целовать мою руку? Или сегодня вменю только разговоры? Терехов в ожидании смотрит на меня.

– Я нахожу вас…Весьма… – нервно сглатываю. – Приятным. Что ж, желаю мягкой посадкии… До встречи.

Его глаза сновасужаются. Он словно хочет что-то сказать, но не произносит нислова. Чувствую себя героиней глупого фильма о курортных романах.«Руку-то целовать будем?», – возмущается тщеславие.

– Выпозволите?

Он чуть наклоняетголову, не размыкая губ, прикасается к моим губам и застывает нанесколько секунд, после чего отстраняется.

Главное – несмотреть на него, иначе я не смогу справиться с чувствами. Хочу,чтобы он целовал меня еще и еще… Хочу чувствовать его теплые губы,хочу смотреть в его глаза, хочу… Нет, это неправильно! Так недолжно быть. Он – президент «Оушен», а «Оушен» – мой клиент.Ужасно… «Поздравляю: мы вляпались. Так что избавь нас от мучений иубей себя!», – произносит здравый рассудок.

– Мария… –начинает Терехов.

Только неразговоры!

– Спокойной ночи,Феофан, – негромко произношу я, одарив его секундным взглядом, испешу скрыться за стеклянной дверью отеля.

Понедельник,08.04.2013.

Просыпаюсь в 6-15и сразу же смотрю на экран мобильного: пусто. Терехов не звонил ине писал. Быть может, занят? Но чем? Или кем? По спине пробегаютмурашки: вверх и вниз, вверх и вниз. Неужели свидания со мной быливсего лишь пунктом в программе конференции? Приятное дополнение – ибольше ничего. «Не говори глупостей: мы – прекрасны! Скоро Терехов