Я люблю свою работу? - страница 57

знакомства с сомнительной личностью вроде вас?! Я места себе ненахожу, постоянно думаю о ваших намерениях и о ваших… смоляныхвьющихся волосах! И о ваших черных глазах, которыми вы сверлитеменя во время каждой встречи! И о вашей нахальной улыбке, котораяменя неизменно раздражает, но, к моему глубочайшему сожалению,ровно столько же влечет!», – хочу написать ему в ответ и, конечноже, этого не делаю. Убираю телефон обратно в клатч и стараюсьсосредоточиться на речи докладчика, пламенно вещающего с трибуны.Через полтора часа это практически удается, но телефон сновавибрирует. Марк и Григорий одновременно смотрят на меня, и явиновато улыбаюсь в ответ. Еще полчаса даются с большим трудом. Кактолько объявляют завершение заседания, я поспешно покидаю зал и,оказавшись на улице, наконец-то, достаю телефон, на экране которогоуже высвечивается 3 сообщения. Одно – от папá с просьбой купитьвино, и два – от Терехова: «Мария, я вас чем-то задел?» и «Мария, свами все в порядке?». Да, задел! Нет, не в порядке! Нажимаю накнопку вызова и прислоняю телефон к уху.

– Здравствуйте,Феофан, – произношу я, как только слышу его «Алло».

– Я уже началбеспокоиться, – судя по тону, он не врет.

– На заседании,знаете ли, не очень удобно вести активную переписку.

– Да, приношуизвинения, – он выдерживает недолгую паузу. – Вы ужеосвободились?

– Думаю, да.

– Могу ярассчитывать еще на одну встречу?

Вьющиеся смоляныеволосы, легкая небритость, узкий разрез черных глаз… Вспоминаю егоприкосновение, и по телу словно пропускают разряд тока. Еще однавстреча, а я так и не выработала стратегию. Но я хочу увидеть егоеще раз. Вдруг сегодня Терехов откроется? «Конечно, откроется! Онточно в нас влюблен!», – вопит тщеславие и хлопает в ладоши.

– Да.

– Через час будетудобно?

– Да.

– Отлично! – онобрадовался или мне показалось? – До встречи.

Ничего не отвечаю,а просто убираю телефон в клатч. Эмоции переполняют, а здравыйрассудок не подает признаков жизни. Знаю, что он сказал бы держатьсебя в руках и не поддаваться на провокации тщеславия: это – самоеправильное в сложившейся ситуации. Другого выхода нет. Нужно бытьосторожной – вот и вся стратегия.

– Мария, почему тынас бросила? – Марк материализуется в шаге от меня. – Идем наобед?

– Нет, –отрицательно качаю головой. – Возникли непредвиденныеобстоятельства. Я не знаю, когда освобожусь.

Он закуривает ивпадает в глубокую задумчивость.

Ровно в 15-30Терехов извещает звонком о своем прибытии. Перед выходом из номерая скептически осматриваю себя в большом зеркале: светло-желтый топс рукавами ¾, узкие брюки цвета маренго, закрытые туфли в цвет топана невысокой танкетке – неплохо, но могло бы быть и лучше! С другойстороны, не хочу, чтобы Феофан Эрнестович считал, что я наряжаюсьдля него. Нужно быть осторожной – вот и вся стратегия.

Мы выходим изтакси возле отеля в Сант-Марти. Я в недоумении смотрю на Терехова:что это еще за шуточки? Он снял здесь номер? Думает, что я пойду сним? Чокнулся?

– Проблема? –интересуется он с улыбкой.

– Куда мы идем? –с трудом сдерживаю желание дать ему пощечину.

Он либо непонимает причину моей реакции, потому что считает такое развитиесобытий вполне естественным, либо все понимает и умело изображаетудивление. Мы молчим и смотрим друг другу в глаза, пока моетерпение не подходит к концу.

– Феофан, зачем мыприехали к этому отелю? – выговаривая каждое слово, спрашиваюя.

– О, – похоже, оносознал неловкость ситуации. – Здесь неплохой ресторан. Я хотелпообедать, но если вы не голодны, то…

– Голодна.

Ресторан – этоцель поездки или лишь запасной вариант на случай провала?

Во время обедаТерехов ведет себя весьма деликатно и даже пытается бороться сосвоей ухмылкой, хотя видно, что это дается ему нелегко. И каждыйраз, когда он начинает щуриться, то словно берет себя в руки, и егоразрез глаз вновь делается обычным. Очевидно, что Терехов жаждетменя разговорить (а, может, и не только разговорить). Но длядостижения этой цели ему приходится самому раскрываться, что онделает сначала с неохотой, потом же, наблюдая за моей реакцией изамечая проявление некой дружелюбности с моей стороны, переходит наболее непринужденную манеру общения, в то же время сохранивучтивость. Если он делает комплименты – то к месту и в подходящеевремя. Если он задает вопросы – то тактично и ненастойчиво. Если онулыбается – то искренне (по крайней мере, именно так это ивыглядит). Меня продолжает мучить вопрос: ресторан – это цельпоездки или лишь запасной вариант на случай провала? Необходимосделать выбор: Терехов – лицемер и следует держаться от негоподальше, либо Терехов – образец галантности и хорошо бы продолжатьс ним знакомство (возможно, более тесное – но это уже пообстоятельствам). И вот, на чаше весов – разум и чувства, совсемкак у Джейн Остин, только сложнее и цена ошибки слишком высока.

– Сегодня выкрайне задумчивы, – произносит он, и его глаза все-такисужаются.

– Наверное, япросто не хочу возвращаться в Москву…

Замолкаю, потомучто здравый рассудок кричит во все горло: «ИДИОТКА!». Зачем ятолько это ляпнула? Нужно как-то выкручиваться из ситуации.

– То есть я люблюБарселону.

– Я так и понял, –он довольно улыбается.– Я не хотел участвовать в этой конференции.Но рад, что передумал.

– На самом деле,Виктор должен был прилететь, но не смог. И мне пришлось егозаменить.

– И он отпустил