Я люблю свою работу? - страница 61

Сегодня онаявилась на работу в брючном костюме коричного цвета (этот оттеноккак нельзя лучше отражал ее сущность), обтягивающем туловище так,словно вот-вот лопнет.

Я стояла возлеокна, обдумывая план избавления от Кирилла, успевшего уже порядкоммне надоесть, когда Полункина изволила удостоить нас своимивизитом.

– Здравствуйте,коллеги, – произносит она сиплым голосом, и ее жабья физиономиярасплывается в зловещей улыбке.

– Доброе утро, –отвечаю я, оставаясь на прежнем месте.

– Здравствуйте, –практически хором говорят Оля и Аня.

– Как у вас тутдела? – она окидывает наши столы презрительным взглядом.

– Хорошо.

– Мария, –Полункина хихикает. – Вы тут королева?

– Смотря, что выподразумеваете под этим эпитетом, – сохраняю ледяноеспокойствие.

– Как же, – еевыпученные глаза бегают. – Это же ваше, так сказать,королевство.

– Вы имеете в видууправление?

Она таращится напальму возле моего стола и, поразмыслив с минуту, решает перевеститему:

– Какое прекрасноерастение! Кто за ним ухаживает?

– Само растет, – явздыхаю.

Нестерпимо хочетсяободрать все листья с пальмы и затолкать их в рот Полункиной, чтобыона замолчала. А если протолкнуть поглубже, то она замолчитнавсегда! Представляю, как Петрович начинает очередное совещание сминуты молчания в память усопшей, после чего Орел зачитываетнекролог, и все присутствующие пускают скупую слезу.

– Пожалуй, япойду, – она зачем-то поправляет воротник пиджака, разворачиваетсяи мелкими шагами удаляется.

В месте,отведенном для курения, собрался, казалось, весь Департаментстрахования розничных клиентов. Палкин выкуривает уже третьюсигарету подряд, и уходить не собирается. Котиков стоит рядом с ними ораторствует, будто Ленин на броневике, а подчиненные внимают егоречам и одобрительно кивают. Темой для обсуждения является, конечноже, Полункина. За три дня, проведенные в компании, она развернуласьне на шутку: ввела учет рабочего времени (ответом на который и быломассовое скопление сотрудников вне офиса); сообщила о новомдресс-коде – девушки теперь не могли прийти на работу сраспущенными волосами, а у молодых людей обязательно должен бытьбелый платок в кармане пиджака; заставила всех написать своюбиографию по присланной ею форме и отправить ей на почту, указав втеме сообщения ФИО и должность. А еще она запретила сотрудникампить что-либо на рабочем месте, потому что «для этого есть кухня» и«надеюсь, ни у кого нет похмельного синдрома, поэтомуслюноотделение в полном порядке».

Мы с Рязановым, попути с обеда ставшие свидетелями пламенной речи на темуиздевательств над сотрудниками смежного подразделения, в ужасепереглядываемся. Видимо, Петрович окончательно чокнулся и решилизбавиться не только от Рябинова, но и от Департамента страхованиярозничных клиентов в полном составе. Не знаю, хотел ли он заодноликвидировать и Управление развития бизнеса, но результат оказалсяследующим: вслед за Рязановым написали заявления на увольнениесемеро его сотрудников.

– Что здесьпроисходит? – интересуется Шаров, словно появившийся из-подземли.

– Восстание, –отвечает Петя.

– Да ладно? Какбудто эта толпа что-то изменит, – фыркает он. – Вы уже обедали?Почему меня не позвали?

– Ты разве был вофисе? – изгибаю бровь.

– Ты разве незнаешь мой номер телефона? – он одаряет меня фирменной улыбкой,после чего переводит взгляд на Петю. – Когда последний день?

– В пятницу. Спонедельника – уже на новом месте.

– Предлагаюотметить за партией в покер. Мэри, присоединишься? Помнится, тыобожаешь покер, – улыбка Шарова становится еще болеезагадочной.

В его глазах сновапляшут черти, и мне нестерпимо хочется влепить ему пощечину. Зачемснова напоминать о вечере, возглавившем рейтинг самых ужасныхвечеров в моей жизни?! Он просто издевается! «А я предупреждал, чтоне стоит с ним связываться!», – изрекает здравый рассудок.

– Я подумаю, –изображаю улыбку.

– Да ладно? –Шаров смеется. – Только хорошо подумай!

Как же он меняраздражает! Животное!

Аня монотонностучит по клавиатуре, Оля что-то объясняет своим сотрудникам, а ясижу за столом и безо всякого энтузиазма подписываю кипудокументов. Раньше я бы заглянула в раздел «страховая премия», носейчас меня не волнуют заветные цифры, приближающие выполнениегодового плана. Какая теперь разница? Мой мобильный звонит: этопапá. Он интересуется, как у меня дела; жалуется на Альфи, которыйзабрался на стул и стащил со стола шоколадку; рассказывает, чтомамá приготовила великолепнейший торт «Наполеон»; и напоследоксообщает, что в воскресенье, когда он забирал меня из аэропорта, яоставила на заднем сидении машины ноутбук, с которым на протяжениипоследних пяти лет не расставалась ни на час.

– Если он тебесрочно нужен, то я могу привезти его ночью, – произносит папá такимголосом, словно приезд в Москву равноценен повешению, но радиединственной дочери он готов совершить этот подвиг.

– Нет, не нужен, –отвечаю я. – В пятницу приеду и заберу сама.

– То есть ты неработаешь на выходных?

Наверное, этоудивительно. Я даже сама озадачилась: за полтора месяца всеуик-энды я проводила вне офиса! Петрович в паре с Полункинойнапрочь отбили желание трудиться сверх нормы (точнее, вообщетрудиться). И с недавних пор (не могу сказать, как давно) в моемсознании появился еще один объект – Терехов. И, как всегда, естьодно «но» – с момента поцелуя он не появлялся. Ни сообщения, ни