Я люблю свою работу? - страница 67

предрасположенности к полноте – куда же без нее!

– Наверное, этопереходный возраст. Не расстраивайтесь.

– Она тебябоготворит. Пожалуйста, поговори с ней.

АлексейКонстантинович смотрит на меня с мольбой, но мне не хочется емупомогать. Какой в этом смысл? Проблема вовсе не в Сонечке, а в ееродителях – я это прекрасно понимаю. Что за глупость – пытатьсяреализовать свои несостоявшиеся амбиции на детях? Почему бы не датьребенку свободу выбора? Почему бы не приказывать, а простонаправлять? Не в этом ли задача старшего поколения?

– Пожалуйста, –повторяет он.

Разве у меня естьвыбор? Непозволительная роскошь, когда речь идет об интересахдрузей семьи!

– Конечно, –изображаю улыбку. – Я обязательно с ней встречусь на неделе. Непереживайте.

– А вот и твоиродители!

Мамá, как всегда,великолепна: идеальная укладка, легкий макияж, аккуратный маникюр.На шее – нитка жемчуга. Она одета в коралловое платье-футляр срукавами ¾. Замечаю обращенные в ее сторону взгляды присутствующихмужчин: заинтересованные, восхищенные, даже похотливые – грузныйтип за соседним столиком даже забыл о своей молодой спутнице ипожирает глазами мамá. Она в очередной раз произвела впечатление –в этом ей, настоящей леди, нет равных. Как невыносимо тяжело бытьдочерью совершенства!

– Алексей,здравствуй, – она улыбается. – Мари. Ты в брюках?

– Я только что изофиса. И добрый вечер.

Не обращаявнимания на мое крайнее возмущение, она садится рядом и затевает сАлексеем Константиновичем светскую беседу обо всем сразу и ни о чемконкретно. Папá, избавившись от большого букета белых роз,погружается в изучение винной карты. Мне не остается ничего иного,кроме как последовать его примеру.

Спустя десятьминут к нам присоединяются Ольга Михайловна и Сонечка. Виновницаторжества выглядит расстроенной, хотя и пытается это скрыть. Ещебы! В шестнадцать лет нет ничего ужаснее, чем сидеть в дорогомресторане с друзьями родителей и выслушивать фальшивые комплиментыв свой адрес. В действительности родители считают тебя лишь на парудюймов выше планки посредственности, и эту пару дюймов приписываютотнюдь не твоим стараниям, а своим генам. Что до их друзей – товосторги в твой адрес являются всего лишь проявлением любезности:плевать они хотели на тебя и все, что с тобой связано. С возрастомучишься относиться к этому философски, но в шестнадцать лет каждаямелочь приобретает вселенский масштаб.

– Прошу меняизвинить: нужно сделать звонок, – с улыбкой встаю из-за стола.

– Я с тобой! –Сонечка вскакивает с места.

– У Маши дела, –возражает ее отец.

– Нет, все впорядке. Пойдем.

– Спасибо, –полушепотом произносит она, когда мы пересекаем зал.

Хочу ответить, нозамечаю в нескольких метрах от себя знакомое лицо – это Максим, мужУховой. Он сидит за столиком с какой-то рыжей особой, премило ейулыбается и даже держит ее за руку. Подонок! Олю он даже в кино невыводил, а эту непонятную девицу притащил в один из самых дорогихресторанов Москвы! Говорю Сонечке, чтобы ждала меня в гардеробной,а сама направляюсь прямиком к Ухову.

– Добрый вечер,Максим. Отдыхаешь? – криво улыбаюсь.

И тут его спутницаповорачивается. Я сплю? Или сошла с ума? Или это двойник…ЛАНДЫШЕВОЙ?! Сердце учащенно бьется, чувствую, как кровь приливаетк вискам. Какого черта здесь происходит?! «Что за глупые вопросы?Ситуация более чем недвусмысленна!», – здравый рассудок ударяеткулаком в ладонь.

– Какая встреча, –с сарказмом произношу я. – Выздоровела?

Она опускаетглаза. Мерзкая стерва! Воткнуть бы вилку в ее до неприличияоголенное плечо! Жаль, что не получится ее уволить! Хотя…Интересно, как бы повел себя Орел, узнав о неверности своейлюбовницы. А еще можно поделиться маленьким секретом с Гошей – оннайдет ему применение.

– Вы покапоговорите, а я ненадолго отлучусь, – Максим испаряется в мгновениеока.

Ничегоудивительного! Трус! Подонок! Развлекается с подругой своей жены?Давно ли? Да как эта стерва могла предать Олю?! «Спокойно! Не будемустраивать сцен в ресторане – отложим на потом!», – здравыйрассудок перекладывает бейсбольную биту из правой руки в левую. Такбы и врезала ей! Но нужно взять себя в руки: сцены в общественныхместах – не мой конек.

– Я тоже пойду.Счастливо оставаться, – мой взгляд полон презрения.

– Ты не имеешьправа меня осуждать – ты ничего не знаешь! – сквозь зубы произноситЛандышева.

– О, – изображаюжалость. – Избавь меня от подробностей. Увидимся на работе, когдатвой иммунитет справится с продолжительной болезнью.

– И что тысделаешь? Расскажешь Оле?

– Оле? – злорадноулыбаюсь. – Или твоему покровителю? Представляю, как онрасстроится, когда узнает о неблагодарности за продвижение покарьерной лестнице. Или ты рассчитываешь, что наследство Максимаизбавит тебя от необходимости работать? – изгибаю бровь. – Впрочем,я задержалась. Счастливо оставаться!

Делаю глубокийвдох: холодный воздух наполняет мои легкие, и даже становитсянемного легче. Думала, этот вечер никогда не закончится!

– Мари! – Сонечкаподбегает ко мне. – Ты занята сегодня?

– Наши родителижаждут продолжения? – изгибаю бровь.

– Нет. Я… – онаопускает глаза. – Можно я поеду с тобой?

– Тебе разве ненужно в школу завтра?

Я, конечно,обещала ее отцу оказать содействие в возникшем конфликте, но наданный момент в мои планы не входят нравоучительные беседы. Развемне не хватает своих проблем, список которых пополнился интрижкой