Я люблю свою работу? - страница 72
мобильного: нет ни новых сообщений, ни звонков, ни писем.– Ждешьзвонка?
– Что?
– Ты ждешьзвонка?
– Нет, –переворачиваю телефон экраном вниз. – Не жду.
Шаров внимательносмотрит на меня. Он предельно серьезен, даже фирменная улыбкаиспарилась. Сейчас точно скажет какую-нибудь гадость! И я даже хочупоскорее это услышать, чтобы разозлиться – то, что нужно!
– Сначала ты менябесила, – говорит он. – Я считал тебя надменной сучкой, которой навсех плевать.
– И что жеизменилось?
– Началось сУховой. Не ожидал, что ты ее поддержишь.
– Если ты про тотпоход в бар, после которого вы…
– Нет, но,спасибо, что напомнила! – он все еще серьезен. – Я про то, что тыприехала к ней ночью и предложила реальную помощь.
Так и знала, чтоодной ночью у них не ограничится! Чудес не бывает: Шаров – этоШаров, а Оля – это Оля. Она захотела продолжения, а он решил неотказывать себе в удовольствии, прикрываясь благими намерениями.Почему она мне врала? Боялась, что я осужу? Или что?
– Странно, что тытак осведомлен, – делаю глоток сока. – Ухова сказала, что вы большене…
– А ты спрашивала?– он перебивает меня.
– Пару разинтересовалась.
– Зачем? –фирменная улыбка снова появляется на его лице.
Ну, все, он меняразозлил!
– Лучше скажи,зачем ты все это продолжаешь? Ты хочешь быть с Олей? Как онаперенесет еще один разрыв? Ей нужно быть сильной: ради себя и радидочери. А ты привык жить без обязательств. Продолжай развлекаться сАлевтиной и оставь Ухову в покое!
– Эй, притормози!– он приподнимает ладони. – У нас с ней ничего нет!
– Уверен?
– На все сто!
«Как-то мыпогорячились, что ли…», – задумчиво произносит здравыйрассудок.
– Я думал, ты мнесейчас двинешь, – Шаров смеется.
– Иногда меняпосещают такие мысли.
– Разве это некруто, что я вызываю у тебя такие эмоции?
– Нет. Этодико.
Он чутьприоткрывает рот, потом берет в руки бокал и делает несколькоглотков. Подошедший официант интересуется, не хотим ли мы заказатьеще что-то. Я снова прошу сок, а Шаров – виски.
Проходит полчасаили чуть больше. Под весьма качественную музыку в стиле поп-панкГоша рассказывает об участниках группы: вокалист Алек и ударникАнтон – его бывшие одноклассники; бас-гитарист Андрей младше их надва года, но тоже учился с ними в одной школе; а странный рыжийпарень, прыгающий по сцене с гитарой в руках – это их новенький,Рома.
– Нравится музыка?– спрашивает Шаров.
– Неплохо.
– Но тыпредпочитаешь Чайковского? – он смеется.
– Баха.
– Черт! Я не играюна органе.
– А на чемиграешь?
– На гитаре.
– Шутишь?
– Я с нимирепетировал в школе. Не веришь? Ладно, сама напросилась!
Он вскакивает сместа, тремя прыжками спускается с лестницы и протискивается ксцене. Когда закачивается очередная композиция, он забирается насцену и что-то говорит Алеку. Тот смотрит в мою сторону, улыбается,одобрительно кивает и подзывает к себе остальных участников группы.С минуту они переговариваются, после чего Рома передает Шаровугитару. Что они задумали? По спине пробегают мурашки: вверх, вниз,вверх…
– Сорри зазаминку, – говорит в микрофон Алек. – Сейчас мы сыграем композициюSum 41 «With me», – он смотрит на меня и подмигивает. – Для тебя,Мэри!
Хочу провалитьсяпод землю, потому что заинтересованная толпа, поймав его взгляд,начинает глазеть в мою сторону. Впрочем, продолжается это недолго:вступительное соло на гитаре – и все внимание снова обращено кмузыкантам.
Я никогда раньшене слышала эту песню, и после первого куплета охватывает дрожь:лучше бы вокалист пел на китайском, чтобы я ничего не поняла. Шаровприсоединяется совсем скоро: он уже вовсю кричит в микрофон припеви таращится на меня. Нет, он просто издевается! Беру со стола егобокал с виски и делаю несколько глотков, но легче не становится. Онпродолжает надрываться в микрофон, не забывая поглядывать в моюсторону. Допиваю виски и заказываю у подошедшего официанта еще двепорции и бокал яблочного сока. Дрожь только усиливается. Зачем онвсе это делает? Не мог выбрать другой репертуар, если хотелпохвастаться вокальными данными? Это даже не смешно! Может, онперестанет на меня пялиться?! Это даже неприлично. И неуместно. И ябы предпочла этого не слышать.
Наконец музыкастихает и под бурные аплодисменты восторженной толпы музыкантыкланяются.
Шаров возвращаетгитару законному владельцу, спрыгивает со сцены и сразу жеоказывается в кольце из девушек в ярко-красных майках. Одна из нихчто-то говорит ему на ухо, но он лишь взглядом указывает в моюсторону, убирает ее руку со своего плеча и сквозь толпу пробираетсяк лестнице.
– Убедилась? – онсадится в кресло. – Я умею играть на гитаре! А где мое виски?
– Знаешь, ввидуналичия у тебя стольких талантов, я почувствовала себяничтожеством, поэтому решила напиться. Прости, – пожимаюплечами.
– Да ладно? – онсмеется. – Что ж, я присоединюсь.
«Ты, что,рехнулась?», – вопит здравый рассудок, но официант уже ставит переднами бокалы. Смешиваю виски с соком, делаю несколько глотков исмотрю вниз: девушки в ярко-красных майках танцуют под очереднуюкомпозицию.
– У тебя появилисьпоклонницы, – криво улыбаюсь. – Попробую угадать, с которой из нихты поедешь домой.
– Я поеду с тобой,– отвечает он.
«Пошли его кчерту! Немедленно!», – здравый рассудок бьется головой о стену.
– С выходных небыло секса? – морщу лоб.
