Бессердечно влюбленный - страница 59
– Из-за зарплаты.
– А скажи, многие ли российские компании сегодня платят белую зарплату, вовремя и в таких размерах?
– Нет, – буркнула Даха. – Но при чём тут это?
– А при том, что на нём ответственность за всех вас. А дома пустота. Никого, понимаешь?
– Чего ему жаловаться! У него отец – олигарх, ему всё на блюдечке досталось, – выпалила Даха.
– Не думаю, что ты хотела бы такого отца. Твой вон тебе волосы красил, на велике с тобой в деревне катался, конфеты мешками передавал в город, мёд, овощи всякие. Да, большего дать не мог. И это, конечно, не завод подарить в двадцать пять. Но это же не всё! Мишу сплавили в спортивный интернат на семь лет. И ноль карманных денег. Мы с тобой на каникулах делали что хотели, с мальчишками встречались, дискотеки-клубы, гуляй не хочу, а он работал, понимаешь? Всегда, все каникулы!
Даха нахмурилась недоверчиво.
– Не может быть. Он что, Золушка, что ли?
– Нет, но вот мама у него погибла, когда ему десять лет было, – у меня снова сердце сжалось, когда я подумала об этом. Так захотелось подарить Мише много-много тепла, нежности и пирогов напечь, просто чтобы радовался. Он такой красивый, когда радуется!
– Жалко, – вздохнула Даха.
– Да. Он хороший! Просто когда тебя никто не любит, ты тоже забываешь, что любовь на свете вообще существует!
– Удивительно, как ты его защищаешь, – покачала головой Даха. – А ведь меньше месяца знаешь. Никогда себе не прощу, что втянула тебя в эту историю.
– Наоборот, я так тебе благодарна за это! Я его люблю, Даха!
– Но как ты смогла разглядеть что-то человеческое в нём?
– Я и не смогла. Никто не знает, почему сердце включается – ему не нужно условий.
– Реально любовь зла, – вздохнула Даха и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами: – Погоди, если ты будешь с Михаилом, мне придётся его в гости приглашать?! Ходить куда-то вместе?! Сидеть за одним столом?! Боже, я же подавлюсь…
Мне стало обидно.
– Можешь не приглашать, – сказала я. – Если тебе в тягость моё присутствие здесь, я прошу прощения.
– Прекрати, Солныш! – Даха обняла меня. – Не дуйся! Но лучше б ты влюбилась в кого-нибудь нормального.
Очень захотелось дать ей в лоб. Но тут раскрылась входная дверь, и в квартиру ввалился Маню, чем-то очень довольный:
– Девушки! У меня хорошая новость! Хватит слёз и проблем, у нас начинается медовый месяц, – заявил он. – Мы едем в горы! На лыжах кататься!
– Я тут останусь, – ответила я, – не буду мешать вашему свадебному путешествию.
– Ничего подобного! – заявил Маню и, хитро прищурившись, ткнул в меня какой-то брошюрой. – Едем все! Возражения не принимаются! – А потом обнял нас обеих, огромный, как медведь. – Там столько трасс необъезженных! Хоть на лыжах, хоть на попе, хоть на санках прокладывать будем! Снег в этом году выпал рано. Зато какой!
Глава 22
В квартире на улице Грёз пахло грозой и мужским парфюмом от Булгари.
– Мне всё равно, с кем ты спишь, – продолжил свою тираду отец. – Но мне не может быть безразлично, кого ты приведёшь в семью. И что потом эту семью перемажут грязью.
Во мне всё вскипело: это он о Вике так?!
– Ты сам не слишком церемонился с выбором, оттого и подобные страхи, – отрезал я.
– Ни одна из моих женщин не светилась в прессе! – парировал отец. – Сошлись-разошлись, и всё. Как в воду канули. Личная жизнь моей семьи была, есть и останется за семью замками для всех, кто снаружи. Она – табу! С твоей Викторией Ивановой такого не будет! Она уже тебя прилюдно оскорбила. И ты проглотил. А знаешь почему? Потому что она перед этим очень хитро́ подцепила тебя на крючок!
– Ты бредишь, отец. Не думал пожаловаться на паранойю своему коучу? По-моему, пора. И психотерапевта тоже подключи. Не откладывай.
– Я думал, что ты лучше разбираешься в людях, а ты – мальчишка! Когда повзрослеешь?
– Я достаточно взрослый, чтобы ты не лез в мою жизнь, – ответил я. – Я всё решил. И закончим этот нелепый разговор.
Отец усмехнулся и крутанул привычным жестом перстень на мизинце.
– Тебе наплевать на унижения? С каких пор?
– Если ты про демарш на корпоративе, то это были глупости. Не более того. Из-за Дарьи, моего бывшего секретаря и её близкой подруги. Я слегка перегнул палку. На самом деле.
– Ого, да ты в это веришь! Быстро же она влезла к тебе в голову!
– Причём тут она?! У меня и свои мозги есть. И я не царь всея Руси, чтобы за слова холопов казнить, – усмехнулся я. – Вроде как Рюриковичи в роду не затесались. Одни только отцы коммунистической партии.
Отец прошёлся из угла в угол и сел в кресло, в котором ещё недавно восседал снежный человек Маню. Барокко отцу реально подходило больше, да вот только веселее было с йети, он меня с полуслова понял… Чёрт, будто не утром было, а в прошлом веке.
Отец закинул ногу на ногу и воззрился на меня, как на полудурка:
– Глупости, говоришь? Михаил, ты реально считаешь, что женщина, знающая в совершенстве два языка; участвующая ещё совсем недавно, пусть и в качестве переводчика, в переговорах министерства обороны, при продаже акций Вертолётного завода, на медицинских конференциях, может быть дурой?
– Речь не об…
– Об этом, – перебил он. – Именно! Я навёл справки. Потому что сразу понял: дело тут нечисто. Виктория Алексеевна Иванова только с виду девочка-припевочка, глаза голубые, честные. Именно таким и не стоит доверять, потому что проще знать, с кем имеешь дело, когда сразу видишь рацио во взгляде. А не с хитростью, тщательно замаскированной под невинность. Ею даже спецслужбы интересовались. Уж больно хороша!
