Пальцем в небо - страница 88
Да и какая могла быть грусть в окружении фигуристых, смуглолицых красоток с цветами в волосах? В территории перед офисом, отданной под радость? В украшенных цветными лентами столбах, на которых держались громадные брендированные тенты? В столах, уставленных угощениями так, словно не было за забором километровых очередей за продуктами. Чего тут только не было! Местные толстые блины-арепы со всевозможными начинками, традиционный пирог хамон с запеченной внутри ветчиной, сыром и маслинами, аппетитные мясные закуски и жареные бананы в остром соусе, креветки с авокадо, которые можно было зачерпывать из огромного котла большой ложкой, пироги с фруктами, нежная карамель дульче-де-лече и любимые венесуэльцами леденцы из бананов и гуавы, а ещё праздничные пирожные — махорете с заварным кремом и много-много фруктов! Хотите пить? Пожалуйста, пиво на розлив и наша шипучая Оле-Ола. Куда же без неё, если она сама — праздник?!
Джек не стал говорить долго. Но как же он светился, говоря о будущем и настоящем! Да, потемнел ненадолго, поведав правду о заговоре, но затем вспыхнул опять. И пусть мне рассказывает с три короба, что главное для него — сохранить инвестиции и завод, я видела, чувствовала, что главное для него — ещё и свет в ответных взглядах! И справедливость. И уверенность в том, что он делает всё, чтобы спасти, а не разрушить. Пусть он не говорит об этом, но я же чувствую, я знаю. Я читаю его между строк, в тени под ресницами, в улыбке победителя, в смелом блеске глаз, в энергии, от которой я вся вибрировала, — разве не это говорится?
Он дал слово мне, и я сказала ещё короче:
— Yo t'equiero! Creo en ustedes! Venceremos! A una!
* * *
Зачем людям попа? Чтобы ею танцевать! И если вы думаете, что знаете, что такое «грязные танцы», вы бы поняли, что не знаете о них абсолютно ничего, если бы увидели, как танцует наша главная бухгалтер с начальником отдела продаж.
Мы с Джеком тоже с удовольствием пустились в вакханалию горячих танцев, то и дело срывая аплодисменты и еле сдерживаясь, чтобы не зайти дальше страстных па… Неприличные! Однако венесуэльцы, у которых, по-моему, эротичная пластика и чувство ритма впитывались с молоком матери, приняли нас окончательно за своих. Бачата сменялась сальсой, румба национальным танцем Джоропо, очень похожим на смесь чечётки и вальса с перцем чили. Рядом Рафаэль зажигал с Марией, а сеньор из отдела качества крутил пухлую операторшу в джинсах.
Уже стемнело, и фиолетовая ночь уставилась на нас низкими звёздами, когда вдруг молоденькие грузчики с прикольно выбритыми затылками вынесли посреди площадки что-то, похоже на пеньки, сели парами на них сверху и ка-а-ак забарабанили! Лихо, с полной самоотдачей и невообразимо здорово!
— Оказывается, у нас тут таланты! — ахнул вместе со всеми Джек. — Эй, Сергей Петрович!
Но внимание нашего производственного гения уже было полностью захвачено яркой сеньорой, заведующей складом промо-материалов, пританцовывающей рядышком под ритм венесуэльских тамборов и заглядывающей ему в глаза.
— Пропал Сергей Петрович, — шепнул мне Джек.
— Гена тоже… — смеялась я, мотнув головой на нашего белокурого техника, пытающегося с блеском в глазах объяснить что-то бойкой Андреа из маркетинга. Кажется, язык жестов и взглядов проломал брешь в языковом барьере…
— Теперь можно уезжать спокойно, — сказал Джек.
Понятия не имею, откуда взялись три дядечки в сомбреро с маленькими гитарами, но девушки тотчас потянули меня к одному из столбов с цветными ленточками.
— Эль Себукан! — закричали все.
Мне вручили одну из лент и показали пальцем на верхушку. Оказывается, надо было кружиться, обходить других участниц танца, не выпуская конец ленты из рук. Со смехом и не очень умело мы оплели столб цветными ленточками под общие хлопки и пение гитаристов. Но потом приходилось их все распутать! Опять же пританцовывая и кружась.
Джек смотрел только на меня блестящими глазами, отвлекаясь лишь на мгновения, чтобы почти незаметно выдать распоряжения то одному, то другому. Эль Себукан закончился, и я хотела было сесть, раскланявшись вместе с другими девушками, но мне все показали пальцем на середину и сказали:
— Danza de la novia!
А вокруг начали скандировать:
— Rusa! Rusa!
Я растерялась, не очень понимая, что от меня хотят — просто поклониться, тост или народный танец?
— Калинка?… — наконец, в замешательстве спросила я.
— Калинка! Калинка! Руса калинка! — хором ответили люди.
Мои сотрудники смотрели с любопытством, готовые хлопать, и Джек тоже, встав от со стула у стола с закусками и замкнув круг.
Маноло из маркетинга, игравший роль диджея, на пару секунд замешкался. И вдруг из динамиков над пальмами грянули балалайки и гармошки. Я раскраснелась, чувствуя себя экзотичной среди тропической экзотики. Эх! А и ладно!
— Ой, лёли-лёли, — запела густым народным голосом певица.
Я выхватила со стола, из-за спины Джека красную салфетку, вернулась обратно в центр круга. Махнула рукой, расправив салфетку одним движением, и превратила её в платочек. Раскрыла руки перед собой, затем упёрла в бока с платочком в пальцах… Шаг с присестом, один, другой. Глянула на Джека, подмигнула Николасу, фотографирующему меня с новой гигантской камерой. Жаль, старушки из собора так и не приехали. Я подняла руки вверх, плавно прошлась, а потом понеслось:
— Калинка-калинка-калинка моя!
И я завертелась юлой, не теряя выбранную точку перед глазами — значок Джека. Как и положено в балетном фуэтэ, чтобы сохранить равновесие, вращаясь на одной ноге с выбросом левой по завершению каждого витка. Юбка лёгкого платья взлетела, как парашют, почти параллельно полу. Калинка-калинка! У-ух!
