Отбор для босса. Скромница - страница 20
Не дело, если весь вечер буду смущаться и краснеть, как девчонка. Ну и что, что у меня ни разу нормальных отношений не было, и я еще в девицах хожу. Это не повод вести себя, как нервная шестнадцатилетняя барышня на первом свидании. И вообще, у нас не свидание, у нас просто ужин. Мы сделали заказ, и закуски нам принесли сразу — вкусные рулетики из баклажанов с мягким сыром. К ним прилагалось легкое белое вино, которое Смычковский, конечно, выбрал сам. Я в алкоголе не особо разбиралась, поскольку пила редко.
— За встречу, — он протянул бокал, я вежливо кивнула, поддержав тост.
Вроде, пока все было чинно и пристойно, никто не торопился приставать и задавать неприличные вопросы, или тем более, флиртовать на грани фола. И я даже чуть-чуть расслабилась и не вздрогнула, когда Смычковский поинтересовался:
— Чем еще кроме дизайна и работы увлекаетесь в жизни, Олеся Викторовна? Или вы домоседка?
— Ну почему, с подругами встречаюсь, гуляю, — осторожно ответила я, неопределенно дернув плечом. — Когда тепло, на велосипеде люблю кататься.
Если честно, я даже не знала, о чем с ним разговаривать, почему-то казалось, что, если проявлю ответный интерес, это может быть воспринято как навязчивость, что ли. Но молчать и улыбаться тоже не слишком вежливо… Черт. Вообще, я не испытывала проблем в общении с мужчинами, однако это ведь мой шеф. И о служебном романе я никогда не мечтала. Собрав решимость в кулак, я все-таки спросила для поддержания беседы:
— А вы чем в свободное время занимаетесь?
— Люблю пересматривать старые фильмы, или вообще хорошее кино посмотреть, на скалодром захаживаю иногда, летом и по обычным скалам лазаю.
Ух ты, а у Смычковского необычные увлечения, как посмотрю.
— Вам нравится кино, Олеся Викторовна? — вернул он вопрос.
Разговор пошел легче, мы обсудили последние новинки, вообще фильмы, и оказалось, наши интересы в этой области во многом совпадают. Конечно, потом тема коснулась книг, и я даже не заметила, как немного расслабилась и перестала следить за каждым своим словом. Нам принесли заказ, и беседа на некоторое время утихла, я отдала должное повару ресторана, оценив блюда. Потом мы еще немного посидели, доедая десерт и допив вино, и часам к десяти засобирались. К моему облегчению, настаивать на продолжении Смычковский не стал, расплатился, и мы покинули ресторан. Я чувствовала себя сытой, довольной, немножечко навеселе, и в общем, вечер прошел лучше, чем я представляла и опасалась. Шеф вел себя вежливо и галантно, показался приятным собеседником, и на несколько мгновений я даже подумала, насколько он разный в офисе и в такой вот, неформальной обстановке.
Стоп, не буду об этом думать. Это просто был ужин в счет моей неаккуратности и все. На этом точка. Мы вышли на улицу, я слегка поежилась от свежего вечернего воздуха и поспешно села в машину — Александр Михайлович снова галантно открыл ее передо мной. Откинулась на сиденье, слегка разомлев от вкусной еды и теплого воздуха в салоне, прикрыла глаза, ощутив, что машина тронулась. Уютную тишину нарушала негромкая музыка, и я погрузилась в дрему, окончательно расслабившись. Теперь молчание не напрягало и не заставляло лихорадочно искать тему для разговора, а присутствие Смычковского хоть и волновало, но не до нервной дрожи. Скорее… До странного замирания сердца и теплых волн, гулявших по телу.
Что это могло означать, думать было лениво, и я мысленно махнула рукой. Потом, не сейчас. Дальше мысли стали совсем вялыми, клочковатыми, как вата, и дорогу домой я совсем не запомнила и даже не заметила, когда мы остановились. А привело меня в чувство осторожное прикосновение к щеке, настолько нежное, что я не сразу поняла, что вообще происходит. Посчитала, что просто локон упал на лицо, однако локоны точно не могут медленно поглаживать, обводя скулы, линию рта, крылья носа, легко пробежавшись по губам… Последние словно закололи невидимые иголочки, они приоткрылись, а я прерывисто вздохнула, наслаждаясь этими деликатными прикосновениями, и лишь ощутив на щеке теплое дыхание, поняла, что происходящее мне не снится.
Сердце подскочило, я широко распахнула глаза и растерянно уставилась на лицо Смычковского буквально в паре сантиметров от моего. Глаза потемнели до цвета грозовых облаков, зрачки расширились, и в них мерцали звезды. А еще, я заметила странное выражение, расшифровать которое просто не успела: шеф сократил расстояние между нашими лицами, аккуратно, но крепко придержав мой подбородок, и поцеловал.
ГЛАВА 11.
Да, я растерялась, поскольку не ожидала такого от шефа. Наверное, поэтому позволила его языку нежно скользнуть по губам, мягко надавливая, вынуждая приоткрыться. И, наверное, именно поэтому послушно подчинилась, не оттолкнув и не возмутившись. А потом стало поздно. Александр захватил мой рот, не оставив ни шанса на сопротивление, настойчиво вторгся, изучая новые территории. Прихватил мою нижнюю губу, втянул в свой рот и пощекотал языком, и по телу прошлась горячая волна, заставив выгнуться и податься навстречу, судорожно вздохнув. Кажется, до сих пор я понятия не имела, что значит настоящий поцелуй…
Я вцепилась в пиджак шефа, мельком порадовавшись, что сижу, потому что ощущала себя размякшей и безвольной, лишь покорно отвечая, пусть и не очень умело. От шквала эмоций закружилась голова, кожу закололи сотни невидимых иголочек, сделав ее невероятно чувствительной. Грудь заныла, а собравшиеся в твердые горошины соски отозвались болезненными вспышками, едва я пошевелилась и прижалась крепче к Александру. Кружево белья причиняло неудобство, мышцы внизу живота скручивали сладкие спазмы, и между ног словно вспыхнуло обжигающее солнце. Там все тяжело пульсировало, хотелось ерзать и сильнее стискивать колени в попытке унять странное, волнующее ощущение, немного мне знакомое.
