Отбор для босса. Скромница - страница 21
Черт, по-моему, я хотела Смычковского. Ничем иным то, что со мной происходило, быть не могло. Это желание, горячее, жаркое и сметающее все на своем пути. В нем сгорели все мысли, и я оказалась полностью во власти шефа, целовавшего меня все настойчивее. Его ладонь уже переместилась на мой затылок, удерживая, и одновременно пальцы зарылись в волосы, легонько поглаживая, а вторая рука опустилась на коленку, прямо в разрез. Я отмечала это краем сознания, дрожа и плавясь в объятиях, и лишь тихо всхлипывала, когда Александр чувствительно покусывал и тут же зализывал, нежно посасывал мои пылавшие губы. Сумасшествие чистой воды, господи.
А между тем, горячие пальцы уже поглаживали мое бедро, и гораздо выше, чем заканчивался разрез — как раз над кружевной резинкой, рассыпая обжигающие искры по коже. Ушей коснулся протяжный, тихий стон, и я не сразу осознала, что это мой собственный. Телом словно управлял кто-то другой, и нога сама послушно отодвинулась в сторону, уступая настойчивости мужчины. Неизвестно, чем бы все дело закончилось, если бы поцелуй не прервался, и я вдруг не услышала хриплый смешок около самого уха:
— Ух ты, все-таки чулочки, да?
Осознание происходящего обрушилось ледяной лавиной, заставив замереть, и я чуть снова не застонала: теперь совсем от других эмоций. Боже мой… Сижу в машине Смычковского, с раздвинутыми ногами, его ладонь по-хозяйски оглаживает бедро, подбираясь уже к трусикам, а я покорно подставляю губы для жарких поцелуев, позволяя ему творить все это безобразие… Кошмар. Стало мучительно стыдно, лицо вспыхнуло жаром, и я порадовалась, что в машине густой полумрак и почти ничего невозможно разглядеть. Оставив реплику шефа без ответа, я дернулась, вслепую нашарила ручку двери, порадовавшись, что она не заблокирована, и выскочила на улицу, опрометью бросившись к подъезду.
Как не подвернула ноги на каблуках, загадка, все мои мысли занимало случившееся в машине, и хотелось забиться в самый дальний и темный угол и крепко зажмуриться. А ведь в понедельник на работу, и надо держать лицо и делать вид, что ничего не случилось. Я все-таки тихонько застонала, прикусив припухшую от сумасшедшего поцелуя губу и рванув на себя железную дверь подъезда. Тело горело, помня смелые прикосновения, коленки подкашивались, и по ступенькам я поднималась, вцепившись в перила и чувствуя себя размазней. Черт, что на меня нашло, в самом деле? Надо было оттолкнуть сразу, не давать воли, зато теперь бы ощущала себя в разы лучше. Получается, чем я хуже тех фифочек, которые готовы на что угодно, лишь бы оказаться со Смычковским наедине? Нет, все, больше никаких вольностей. Держаться как можно дальше, сохранять дистанцию и исключительно деловой стиль общения. А об этом вечере забыть, задвинуть подальше, и не думать о том, что трусики совершенно мокрые, и сердце не желает успокаиваться вместе с эмоциями…
Дома я залезла в горячую ванну, отключив на всякий случай телефон, прихватила читалку и через некоторое время все-таки удалось расслабиться, не возвращаться в мыслях к ужину и тому, что случилось потом в машине. Перед тем, как лечь спать, на всякий случай выпила пустырника, не уверенная, что нервы успокоились до конца. Еще немного почитав перед сном, я выключила свет и свернулась под одеялом клубочком, закрыв глаза и предвкушая долгий сон и завтрашний выходной на природе у Лили на даче.
Конечно, рано обрадовалась. Сон упорно не шел, а в голову лезли упрямые воспоминания злополучного поцелуя в машине. Прикосновений Смычковского, от которых становилось нестерпимо жарко, и низ живота скручивали сладкие спазмы. Я прерывисто вздыхала, ворочалась, гнала волнующие картинки, но они не уходили. Более того, фантазия распоясалась вконец и начала настойчиво подталкивать к тому, чтобы придумать продолжение, причем весьма далекое от пристойности. Да что за ерунда, а. Еще не хватало грезить о собственном шефе. Всю жизнь мечтала, чтобы со мной занялись сексом на ксероксе или того лучше, на столе в кабинете, с риском быть застуканными кем-нибудь из сотрудников…
Еще некоторое время я упрямо боролась с собственным сознанием, пока не психанула окончательно. Тело уже горело, в горле пересохло, и хотелось совсем не спать. Черт. Ну черт же. Никогда раньше меня так не накрывало, ни об одном мужчине я не думала настолько откровенно. Нет, ну удовольствие себе умела доставлять, девочка взрослая, пусть пока о сексе только в теории знала. Однако всегда в моих фантазиях присутствовал какой-нибудь абстрактный красавчик, как будто я кино смотрела. Сейчас же… С мысленным стоном сдалась, понимая, что даже валерьянка не поможет, разве что временно. И это хорошо, что завтра выходной, и вставать рано не надо. Крепко зажмурившись, я длинно выдохнула, откинула одеяло и широко раздвинула ноги. Никто ведь не узнает, кроме меня? А с собственным смущением и стыдом как-нибудь справлюсь. Это ведь первый и последний раз. Исчерпав все оправдания, я дала волю воображению, обхватив ладонями грудь и мягко сжав. Помассировала упругие полушария, погладила большими пальцами твердые вершинки — их уже покалывало от напряжения, и я облизнула сухие губы. Представилось, что это ладони Александра скользят по моему телу, исследуют его без всякого стеснения, уверенно и нежно.
Мои подушечки невесомо провели по животу, спускаясь до самого низа, с губ сорвался легкий вздох, и растягивая предвкушение, я погладила ладонями внутреннюю сторону бедер, представляя… Как горячие губы Саши ласкают шею, покрывая ее быстрыми, горячими поцелуями. Обхватывают напряженную, ноющую горошину соска, слегка втягивают и чувствительно прикусывают… Я охнула в голос, выгнувшись, по телу прошлась теплая волна, затаившись между ног, и пальцы наконец мягко скользнули между уже влажных складочек, безошибочно найдя горевшую огнем точку. Всхлипнула, нежно погладив вокруг, дрожа от охвативших переживаний и растягивая мучительно-сладкие мгновения. Вот та-ак, да-а…
