Его любимая кукла - страница 47

– Не хотел тебя отвлекать… – начал было Залесский, но невесёлый смешок Романа с оттенком сарказма заставил его осечься.

– Отвлекать меня? – переспросил Королёв. – Отвлекать от чего? От попыток спастись от самого себя? Нет уж, отвлекай на здоровье, будь добр.

– Ты точно не хочешь поговорить о том, что случилось?

– Нет. Так в чем дело? Почему у тебя на лице столь скорбная мина, как будто кого-то хоронят?

– Ну, вообще-то так и есть. – Паша со вздохом сел напротив Романа и пояснил:

– Капитан Карташов не придет к тебе сегодня.

Королёв с неизбежной ясностью сразу же понял, что Залесский имеет в виду, но все же уточнил:

– Что с ним?

– Предположительно самоубийство. Он повесился.

Установилась тишина, в которой каждый думал о своём и вместе с тем – об одном и том же. Слишком странное совпадение, чтобы быть простой случайностью. Независимо от того, сам ли пожелал Карташов уйти из жизни или ему в этом помогли.

– Все ещё считаешь, что крушение судна – несчастный случай? – заговорил наконец первым Роман.

– Нет. И вот, что я думаю – нам стоит приставить к тебе охрану.

– Нет, – безапелляционным тоном отрезал Королёв. – Ты знаешь, что этого делать нельзя.

– Чего делать действительно нельзя – так это и дальше рисковать, – Паша, не выдержав, шарахнул по столу кулаком. – Хватит твоих опасных игр, Рома.

Возможно, он бы согласился с ним, если бы не одно «но». Роману Королёву было решительно наплевать теперь, убьют его или нет. То, какое существование он вынужден был отныне влачить – сегодня, завтра и наверное уже всегда, все равно не стоило и ломаного гроша. И не было ничего, за что стоило бы цепляться. Ради чего хотелось бы жить.

– Нет, – повторил Роман. – Знаешь, мне совершенно все равно, – сказал он бесцветным тоном. – Возможно, я даже буду им благодарен.

Услышав это, Залесский не выдержал снова. Резко поднялся с кресла и со всей силы тряхнул Королева за плечи.

– Ты что это говоришь такое?

– Правду.

– Да ни хрена! Ни одна женщина не стоит этого. Слушай, давай напьёмся вместе. Давай найдем тебе новую шлюху… Что угодно…

– Я не хочу! – эти слова Роман почти выкрикнул. Вырычал с неожиданной для себя силой. – Не хочу, – повторил уже спокойнее. – Просто оставь меня одного, окей?

– Оставить тебя с подобными мыслями? С вероятным убийцей на хвосте?

– Да. Я все равно не намерен никуда выезжать, а сюда этот гипотетический убийца пролезет вряд ли.

Это было правдой. Роман не желал покидать своей спальни – наверное, единственного места в доме, куда не проникал шлейф запретных воспоминаний. Казалось, если только выйдет отсюда – реальность обрушится на него со всей своей безжалостностью. Казалось, что все вокруг способно напомнить о том, чего не вернуть. Машины, здания, мосты, корабли, набережная… Он пока не готов был встречаться лицом к лицу с тем, чего не мог контролировать. Что не мог заставить исчезнуть по одному лишь своему желанию, которого для этого было мало. Которого было мало для всего. Для того, чтобы удержать рядом с собой женщину, для того, чтобы вызвать в ней чувства… Зато оказалось достаточно, чтобы придумать ее себе. Ее – ту, которой нужен по-настоящему, а не просто для развлечения. Ту, которая желала давать и отдаваться, а вместо этого – только забрала. Ту, что хотела быть единственной, а стала никем. Что-то неумолимо кольнуло слева, заставив на миг задохнуться от боли. Об этом нельзя думать. Нельзя вспоминать. Все, что касается ее – для него теперь под запретом. Роман сделал глубокий вдох и снова посмотрел на Пашу.

– Я не покину дома, – уверил он друга ещё раз. – Да и если даже смерть Карташова не случайность, я, возможно, уже не интересую заказчика. Иначе не проще ли ему было бы устранить первым меня?

– Возможно, он пока не нашел способа, – мрачно ответил Залесский. – И все же я приставлю к дому охрану. Тем более что тебе, по твоим словам, все равно.

– Делай, что хочешь, – устало согласился Королёв, и Павел вышел, оставив его одного в этом панцире, который он себе соорудил и куда не было доступа никому.

Она пришла неожиданно. Без разрешения и приглашения, которых, как наверняка прекрасно понимала – не получила бы никогда. Проникла в его дом снова, как однажды и в его жизнь – не спрашивая, не уточняя, не думая о последствиях. Только если когда-то ее привело к нему отчаяние, то что она делала здесь теперь – он совершенно не понимал. И понимать не хотел.

– Кто пустил тебя в дом? – спросил он, когда она тихо прикрыла за собой дверь. Словно рассчитывала, что он мог ее не заметить. Словно мог не почувствовать запаха ее неизменных духов.

– Здравствуй, – сказала она негромко. – Вокруг дома охрана, но меня пропустили. Предварительно проверив, так что можешь быть спокоен.

Он посмотрел на нее безразлично. Красива, как всегда. Ради обладания ею он когда-то готов был убить. Хотя ей от него требовалось прямо противоположное.

– Придется всех уволить, – констатировал он ровным тоном.

– Они же не знают, кто я, – ответила она. – Они не виноваты.

– Надо же, тебя волнует кто-то ещё, кроме тебя самой и твоего дружка? – он удивлённо приподнял бровь.

– Рома… – в голосе – мольба, какой никогда еще от нее не слышал. Даже тогда, когда выставлял ее прочь. В тот момент она этому как раз таки отнюдь не противилась. Как и та, вторая… а он ведь простил бы обеих, попытайся они хоть как-то объяснить ему свои поступки. Попытайся они просто попросить…

– Что тебе нужно? – спросил он без особого интереса. Все это отболело слишком давно, чтобы теперь могло вызывать хоть какие-то эмоции.