Высота одиночества - страница 50
Рината глубоко вздохнула и снова посмотрела на уже затихающее пламя огня. Некоторые угли уже почернели, некоторые еще пылали жаром, отдавая тепло в остывающий августовский вечер. Игорь налил вино в одноразовый стаканчик и протянул ей. Она сделала глоток.
— А знаешь, Игорь, я боюсь… — неожиданно даже для самой себя, выговорила она. Посмотрела на Крылова блестящими от подступающих слез глазами, в которых озорным огоньком отражалось пламя. — Вдруг у нас не получится?
— А ну, отставить сомнения! — Игорь властно притянул Ринату к себе. — Даже не думай об этом. Ты у меня настолько гениальная, что на прокатах все попадают от восторга. И программы у нас отличные! Этот Артём твой, стоит отдать ему должное, поставил по высшему разряду. Я еще никогда ничего лучшего не катал. Честно. Только ты не бойся. Не позволяй страху победить. Стоит только один раз испугаться, и больше никогда не сможешь вернуться на прежний уровень.
— Меня растили с мыслью, что я обязана стать олимпийской чемпионкой. — Рината чувствовала, что если сейчас выскажет все, что творится у неё на душе, ей станет легче. Но слова давались с трудом. Ей бы хотелось рассказать ему все, объяснить, но она больше не умела быть откровенной. И все-таки ей хотелось поделиться с ним хотя бы чем-то… Чем-то, чем она могла. — И я настолько с нею свыклась, что другого мне не нужно было. Никакие вторые, третьи места… только первые. Только победа. А когда приехала в Ванкувер, вдруг что-то во мне сломалось. — Игорь терпеливо слушал, не перебивая, а Рина, погрузившись в свои воспоминания, продолжала: — Меня сковал такой дикий страх, что я двигаться не могла. Каждое движение давалось с трудом, я не представляла, как выйду и откатаю свои программы. А когда тебе шестнадцать, и на тебя молится вся страна — это безумно давит. Телекамеры за мной по пятам ходили. Каждый мой шаг, каждое слово, каждый взгляд — все это было на виду. «Принцесса льда» приехала за победой на Олимпийских играх… Я не могла подвести тренера, верившего в меня, тем более не могла не оправдать надежд, что связывал с моим именем президент… Я видела их подбадривающие улыбки, когда отъезжала от бортика для исполнения короткой программы. Знала, что они верят в меня. Но не выдержала. Все завалила. А в произвольной пошла на еще больший риск и вставила тройной аксель… Хотела доказать им, что не зря они меня любили. Игорь, я не смогла! А потом оказалось, что не нужна была им моя ответная любовь. А их… их была фальшивой… — расплакавшись, Рината прижалась к его груди. Стакан выскользнул из ее пальцев и бесшумно упал под скамью, недопитое вино, выплеснувшись, впиталось в темную землю. Игорь, крепко обняв, даже не мог придумать, что сказать в ответ. Не понаслышке знал, что это такое — когда на тебя надеются и делают ставку. А ребенку, коим Рината была три с половиной года назад, это вынести и вовсе невозможно. Это она внешне как кремень. А что внутри творится, какая она на самом деле — никто же не знает…
— Ринк, мы справимся с тобой. Обещаю, — прошептал он и нежно поцеловал ее в висок. — Ты только не держи все в себе. Если страшно будет — говори. Я помогу. Мы вместе все преодолеем и выиграем. Ты рождена, чтобы стоять на верхней ступени пьедестала.
— Когда-то мне это уже говорили.
— Бердников?
Рина кивнула и, вздохнув, проговорила:
— Спасибо. — Непоколебимая уверенность в его голосе внушала спокойствие. Руки ее больше не дрожали, слезы высохли, оставив на губах солоноватый привкус. Рината высвободилась из его рук. Игорь было решил, что она сейчас уйдет, но вместо этого она обняла его за шею и, прильнув ближе, осторожно коснулась губами губ.
— Что ты делаешь? — выдохнул он.
— Хочу быть с тобой, — без тени сомнения произнесла Рината мягким, дурманящим шепотом.
Игорь чувствовал ее легкое дыхание, губы ее едва ощутимо касались его губ. Пройдясь пальцами по его шее, она снова накрыла его рот своим, пустила в ход язык, прижалась так, что он почувствовал маленькие округлости ее груди. Невольно, сам того не желая, положил ладони на ее талию и, поддавшись, ответил, позволяя себе ощутить ее вкус. Опускающийся вечер укутал их прохладой, легким шумом листвы, отдаленным стрекотом сверчков и вскриками припозднившихся птиц. В ароматном и густом летнем воздухе витали запахи трав, деревьев и сырой земли. От волос Рины пахло костром. Игорю хотелось стянуть с нее теплый плед, распустить их по ее бледным узким плечам, увидеть ее, слишком странную и сказочную для этого места тут, рядом с собой. Ее ладони тронули его плечи, снова коснулись шеи, пальцы погладили завитки волос на затылке, с губ слетел протяжный, призывный выдох.
— Игорь… — шепнула она, когда он, оставив ее рот, прошелся губами по скуле и добрался до мочки уха.
Он понимал, что должен остановиться. Еще секунда, еще две… Но вся она, хрустальная и неприступная, была сейчас для него. И ее гладкая кожа, и пахнущие костром волосы, извивающиеся по рукам черными лентами, и мягкие губы, и влажный розовый язычок… Ее трепет отдавался в нем таким диким желанием, что он казался себе подростком, неопытным сопляком, впервые допущенным к женским прелестям. Рина откинула голову на его ладонь, и шея ее, тонкая, нежная и беззащитная, открылась его губам. Маленькая венка, ключицы в вырезе футболки… Она, кажется, забыла, что они на улице, что в любой момент может вернуться Миша, что все это лишь усложнит их вроде бы устоявшиеся отношения. Но он не забыл.
— Рин, не надо. — Игорь ткнулся носом ей в скулу, губы мягко, в последний раз, тронули кожу, оставив чуть влажный след. — Ничего хорошего не будет.
