Пылающая Эмбер - страница 167

— Положи его, — рычу я, сложив руки на груди.

От моей команды её тело напрягается, но это единственный ответ, указывающий на то, что она меня слышала.

— Привет. Это я, — тихо говорит она в трубку.

Я приближаюсь, пока не оказываюсь в шаге от неё.

— Положи этот гребаный телефон, Эмбер.

Она крепче ухватывается за трубку.

— Да. Завтра. Утром.

Моё тело начинает вибрировать от переполняющей меня злости. Я вырываю телефон из её руки.

— Её подвезут, и крыша над головой у неё есть, — сердито бросаю я, после чего обрываю связь и бросаю телефон на прикроватный столик. Её недоеденная каша разлетается во все стороны, а кружка с водой падает на пол, какое-то время катаясь по линолеуму.

— Ты не поедешь к Бетани, Лил или Гусу. И уж точно не вернёшься домой. Эмбер, тебе будет необходим постоянный уход на протяжении нескольких недель, пока ты не окрепнешь и снова не сможешь о себе позаботиться. Разве доктор не об этом только что говорил?

Когда она опускает подбородок и начинает разглядывать свои руки, я продолжаю:

— У Бетани хватает забот с баром и двумя детьми, а Лил не знает, как ухаживать за больным человеком. Через неделю она отравит тебя своей готовкой.

Мне надоело видеть её в состоянии безразличия ко всем и вся. Она почти ничего не ест. Просыпается от ночных кошмаров практически каждую ночь, и тощая, как жердь, даже тоньше, чем в первый день её появления в клубе. На её лице проявляются признаки жизни только тогда, когда её навещает Уилл, и даже тогда её едва заметная улыбка в лучшем случае натянутая.

— Может, «Гринбеки» и отменили награду за твою голову, но это не значит, что твой отец останется в стороне. Неизвестно, что он теперь предпримет.

Я буду конченным подонком, если скажу это, но это правда, которую ей нужно услышать.

— Ты хочешь подвергнуть Бетани и детей опасности?

Я жду. Проходит пять минут, и, наконец, она качает головой.

— Тогда ты поедешь домой со мной, где я смогу тебя защитить и позаботиться о тебе. Я могу работать из дома и уже нанял медсестру. Я приготовил для тебя и Уилл комнату со всем необходимым, — это коварная уловка, но от Эмбер не следует никакой реакции. — Санни я тоже буду рад, если она захочет остаться там после того, как её выпишут.

Доктор Алистер проинформировал Эмбер о состоянии её сёстры спустя несколько дней после того, как она пришла в себя, и каждые несколько дней с тех пор сообщал о любых изменениях. Санни получила необратимое повреждение головного мозга височной доли. Врачи все ещё пытаются составить полную картину того, чем это обернётся для неё в будущем. У неё до сих пор возникают трудности с речью и попыткой вспомнить кое-что из прошлого. Кроме того, в течение последующих нескольких месяцев ей предстоит пройти курс физиотерапии и прибегнуть к пластической хирургии.

Эмбер тяжело восприняла эти новости. Она тихо проплакала несколько часов, пока не отключилась от изнеможения, а на следующий день была полностью изолирована от всего мира.

Она, наверняка, проигнорировала каждое сказанное мною слово о Смоуке, который круглосуточно сидел у постели Санни и не жалел средств, чтобы обеспечить ей лучший уход.

Я не рассказал ей обо всем остальном.

О том, что Смоук попросил клуб разрешить ему остаться в Альбукерке. О том, что несколько дней назад Пэппи сел за стол переговоров со мной, Эджем, Гризом, Дозером и Смоуком. Мы сказали ему, что клуб проголосовал против переезда «Гринбеков» в Нью-Мексико. Голосование не было связано с нападением на Кэпа, потому что теперь, когда он очнулся, мы точно знаем, кто в него стрелял. А поскольку «Гринбеки» не имеют к этому никакого отношения, мы сняли с них все подозрения. Печально, но факт… ответственным за случившееся был один из наших.

Голосование в клубе против переезда «Гринбеков» было единогласным, потому что ни один брат не хотел заниматься бизнесом и доверять человеку, который предал своего вице-президента и заказал родную дочь. Содеянным Пэппи сам доказал «Предвестникам Хаоса» то, о чем я твердил постоянно. Наши клубы живут по разным кодексам. У нас разные приоритеты. И то, что мы ценим превыше всего остального, они ни во что не ставят.

Я также сказал Пэппи, что Эмбер — моя старуха, и дал понять, что она, её сестра и племянница находятся под нашей защитой. Если с ними что-нибудь случится, клуб привлечет его к ответственности. У этого козла были яйца, раз он спросил, может ли поговорить с ней, сказал, что речь пойдет о её матери. Я чуть не перепрыгнул через стол, чтобы задушить его собственными руками. Я бы его прикончил, если бы Эдж и Дозер не удержали меня. Вместо этого я прорычал, что, если он и его психованный сынок когда-нибудь приблизятся к ней, я урою обоих.

Эдж закончил разговор новостью о том, что, пока мы не проголосуем иначе, «Гринбекам» придётся найти кого-то другого, чтобы толкать свою дурь и отмывать деньги.

Я не сомневался, что Пэппи кипел от негодования, чуть не лопнув от злости, но нам было насрать. Кэп больше не принимал решения, мы делали это вместо него. И если Пэппи не хочет развязывать войну, ему придётся смириться с нашим решением.

Затем я с «Предвестниками Хаоса» перешёл в другую часть пустого бара, где находился Дидс и остальные «Гринбеки», которые пришли с Пэппи. Мы дали Смоуку то, что он хотел. Возможность сойтись в поединке со своим старым другом. Без сомнений, это было бы кровопролитное зрелище. Но мы сделали ставки на то, кто из них проиграет, а кто победит. Разумеется, Смоук одержал победу, благодаря преимуществу в двадцать фунтов над Пэппи и яростью, заключенной в его кулаках. Впрочем, больше всего нас удивило то, что «Гринбеки» и Дидс даже не вышли вперёд, чтобы прийти на помощь Пэппи, и, что Смоук оставил Пэппи в живых, бросив эмблему своего клуба на его бессознательное тело, прежде чем уйти.