Приверженная - страница 86
— Я люблю вас обеих одинаково. Даже если вы поубиваете друг друга, это не изменился. — поцеловав девочек, я поставила их на землю и расправив спину, отправила тех на детскую площадку.
— Кристина, поможешь усадить всех за стол? — окликнула меня Лиза. Я кивнула ей, и уже приступая к работе, как услышала телефонный звонок. Хотела сбросить, но Лиза настояла: — Возьми! Ты ведь управляешь фирмой. Нельзя всех просто игнорировать в праздник.
Коротко кивнув, я продолжала усаживать детей на места, удерживая в руках телефон и тарелки с тортиком. Как вдруг мое тело онемело, сладости полетели на газон, а полное оцепенение заставило замереть на месте.
— Они… Это… Ты понимаешь… — слова никак не складывалась в предложения. Я продолжала глупо пялится на экран телефона, который только что пошатнул мой мир. Дал надежду, о которой я уже давно не мечтала.
— Иди. — только и сказала Лиза. — Прямо сейчас!
Быстро подхватив девочек, мы полетели к машине. Судорожно пробирались сквозь выходные пробки, пока наконец не оказались в больнице. Дочки бежали быстрее меня, снося на пути медсестер и случайных прохожих. Ева и Майя точно знали куда идти. Мы приходили туда каждый день после садика, а на выходных проводили по пол дня.
Я видела, как девочки залетели в палату и замерла. Почему-то вдруг стало страшно. Виски за пульсировали, давление поднялись и удары сердца отбивали битами в ушах. Перед глазами все помутилось, ноги стали чугунные и отказывались идти вперед.
Нет, я скучала. Так сильно, как никогда… Но вдруг что-то изменилось? Вдруг его чувства стали другими? Он больше не захочет быть с детьми и со мной? Ведь за долгие годы познания себя, постижения мира я вдруг поняла, что не найду кого-то другого, кроме Шакалова. Наши поломанные, искалеченные души собирались в идеальный пазл и подходили друг к другу так идеально, как никогда.
Никто больше не понимал меня, кроме него. Никто не принимал такой, какая я есть. С ним я могла выдохнуть и быть собой.
Но так ли это сейчас? Ведь именно из-за меня он столько лет спал, пропустив взросление дочек, пустив работу на самотек и доверив ее моим неопытным рукам.
«Ты взрослая, Кристина. Соберись и зайди уже наконец!» — скомандовала я себе и силой воли заставила двигаться дальше.
В палате было светло. Так сильно, что пришлось закрыть глаза рукой… Доктор Морис, привезенный из Америки специально для лечения Шакалова, уже стоял у кровати, отчаянно пытаясь образумить девочек. Те уже скакали по постели, как по батуту.
— Бог мой, Майя и Ева! Ваш отец только пришел в себя. Дайте ему понять, что происходит. — хватаясь за голову, простонал Морис. — Если сейчас же не перестанете, я выведу вас вон!
— Что? Нет! — воскликнула Майя и вжалась в шею Кирилла, закинув на того ногу. — Это мой папочка. Я хочу на карате, между прочим. Хотите проблем?
Замерев на входе, я вдруг услышала такой знакомый смешок. Тело покрылось мурашками от нетерпения, наконец увидеть его снова. Черные, глубокие глаза, косую ухмылку…
— Я предпочитаю балет, но со мной тоже лучше не связываться, доктор Морис. — серьезно протянула Ева и легла на Кирилла сверху. Майе явно не понравилось, что сестра заняла больше места на теле отца и едва не столкнула ту с кровати. Слава богу, Кирилл успел вовремя их подхватить.
— Все хорошо, Морис. Я и так слишком много пропустил… Пусть они останутся, я чувствую себя… сносно. — немного хрипло протянул Шакалов. Явно, после затяжной комы его состояние было далеко от «сносно», но тот отчаянно делал вид, что хозяин ситуации. Как же это знакомо… — Малышки, а где же ваша мама?
— Она не умеет бегать так быстро, как мы. — растерянно пробормотала Майя и пожала плечами. Затем почесала затылок и удивленно пожаловалась: — Я ей говорила, расталкивать всех в коридоре, чтобы дали пройти, но она почему-то не хотела…
— Действительно, почему она не согласилась! Невероятно просто… — саркастично протянула Ева и закатила глаза, затем нежно прогладила Шакалова по лицу. Это заметила Майя и ответила ей тем, что чмокнула Кирилла в щеку. Ева хотела выкинуть что-то в ответ, как вдруг е взгляд зацепился за меня и та усмехнулась: — Мамочка, иди сюда!
В комнате повисла тишина и все вдруг уставились на меня, словно не понимая, почему я стою как вкопанная. Один Кирилл был слишком слаб, чтобы так извернуться, посему просто прошептал:
— Черничка, иди сюда…
— Слышала, он называет ее Черничка. Мама этого не говорила. — шепнула Майя сестре, та кивнула и серьезно ответила:
— Это из-за цвета глаз. — затем повернулась к папе и внимательно заглянула в глаза. — А у нас зеленые. Как у бабушки.
Медленно шагая по палате, я слышала, как стучат каблуки летних босоножек по мрамору. Красное платье развивалось от легкого сквозняка, но он же и сушил слезы. Я ничего не могла сделать…
— Привет… — тихо прошептала я, переплетая свои же пальцы на уровне бедер. Не представляя, как себя вести, я растерянно посмотрела на Шакалова и едва не задохнулась… Это был он. Тот самый. Не капли не изменившийся человек. Ему я читала молитвы, от него я родила два самых больших счастья в моей жизни и его так сильно ждала. — Так долго…
А он… Кирилл смотрел на меня так, что пробирало до мурашек. От его взгляда по телу растекалось тепло и хотелось прижаться к мужчине так сильно, как только было возможно. Он поморщился и будто немного побледнел, прежде чем тихо прошептать:
— Прости…
Я ожидала услышать все, что угодно, но не извинения. За что? За годы комы. Растерявшись, я присела на край постели и уставилась на мужчину, пытаясь понять, о чем. Слава богу, долго гадать не пришлось. Шакалов нашел мою руку и сжал, прежде чем тихо прошептать:
