Безмолвные воды - страница 81

– Думаю, мне лучше подождать здесь, – сказал Брукс, подъезжая к нашему дому. – Я не хочу мешать.

Я наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Ты уверен?

– Да. Иди, помоги своей маме. Я останусь здесь.

Я кивнула и, сказав, что не задержу его долго, вышла из машины. Навстречу мне уже спешила Шерил.

– О, Господи! Почему так долго? Я написала тебе целых четыре часа назад! – простонала она.

Я усмехнулась и подошла к своей сестре – она смотрела на меня трагическим взглядом.

– Дорога от коттеджа занимает четыре часа.

– Я знаю, но это не значит… – она замерла и прижала руки к груди. – Прошу прощения. Постой-ка. Давай сначала. Ты только что… – она скрестила руки на груди, потом опустила их, затем снова скрестила. – Ты только что говорила?

Я кивнула.

– Да. Решила попробовать что-то новенькое.

– О, Господи! – она прижала ладони ко рту. Шерил схватила меня за плечи и расплакалась. – Будь я проклята! Моя сестра говорит! – закричала она и, схватив меня за руки, закружила и сжала в своих объятиях. – Ох, черт возьми! Мама сойдет с ума! Это потрясающе! Ей понадобится моя поддержка.

– Что с ней случилось?

– Понимаешь, каждую ночь она плачет, а ест только мороженое, словно это единственный продукт, известный человечеству.

– Она так сильно по нему тоскует?

– Сильнее, чем ты думаешь. Плюс, папа тоже в жутком состоянии. Впервые за долгие годы не мы с тобой являемся источником семейных проблем, – она подмигнула и снова расплакалась. – Мэгги. Ты разговариваешь.

Мы довольно долго стояли, обнявшись перед крыльцом, а когда, наконец, разомкнули объятия, Шерил заметила Брукса.

– Эй, незнакомец, это ты в ответе за то, что моя сестра заговорила?

Он опустил стекло и крикнул:

– Точно. Она, вроде как, сильно разозлилась, и ее прорвало.

Шерил рассмеялась.

– Брукс, спасибо, что так сильно довел мою сестру.

– Всегда пожалуйста, Шерил. В любое время.

Когда мы вошли в дом, мама сидела на диване в гостиной и смотрела телевизор.

– Мэгги Мэй, – удивленно произнесла она, поднимаясь с дивана и подходя ко мне, чтобы обнять. Ее волосы были в полном беспорядке, и, готова поклясться, подбородок был испачкан шоколадом. – Я скучала по тебе.

– Я тоже скучала по тебе, мама.

Услышав мой голос, она отшатнулась. Я подарила ей легкую улыбку.

– Знаю. Видимо, сегодня это будет основная реакция окружающих.

– Нет. Ну вот! Как? Что? – она буквально задыхалась. – О, Господи, Мэгги Мэй! – она держала меня в своих объятиях и не отпускала. – Я не понимаю! – изумленно воскликнула она. – Что повлияло?

– Время.

– О, Боже мой! – ее руки дрожали. – Мы должны сообщить Эрику. Нужно позвонить ему. Он должен прийти. О, мой Бог. Ради такого он должен быть здесь, – она начала метаться по дому. – Не могу поверить, что он пропустит это.

– Надо сделать ему сюрприз, – предложила Шерил. – Вроде как просто пригласить на обед, – она подмигнула мне. Шерил собиралась убить двух зайцев: папа сможет услышать мой голос, а заодно родители снова окажутся вместе под одной крышей.

– Это… – мама прищурилась, – это действительно отличная идея! Я закажу китайской еды. Шерил! Позвони отцу и скажи, чтобы он пришел, потому что у тебя для него есть большие новости!

– Уже! – сказала Шерил, выбегая из комнаты за своим мобильником.

– И, Мэгги, скажи Бруксу, пусть заходит. Нечего ему столько времени торчать в машине. А еще… – она подошла и обхватила мое лицо ладонями. Тяжелый вздох сорвался с ее губ. – У тебя прекрасный, потрясающий голос. Он всегда был таким, и я сожалею, что так долго не слышала его, – она поцеловала меня в лоб и заторопилась накрывать на стол.

Когда пришел папа, он удивился, увидев здесь меня и Брукса, но выглядел довольным. Мы все вместе сели обедать. Мама слишком нервничала, чтобы взглянуть на папу, да он и сам почти не смотрел в ее сторону. Большую часть времени говорила Шерил – спасибо ей за это.

– Мэгги Мэй, ты не передашь мне яичные роллы? – спросил папа.

Мама подняла на меня взгляд и кивнула.

Я прочистила горло, взяла тарелку с роллами и протянула ее папе.

– Вот, папочка, пожалуйста.

– Спасибо, милая… – он резко замолчал. Повернулся ко мне, и наши взгляды встретились. Полным недоверия голосом он произнес: – Нет.

Я кивнула и дважды стукнула по столу.

– Да.

– О… о, мой… – он прижал руки к груди, и из глаз его потекли слезы. Папа снял очки и прижал ладони ко рту. Если из его глаз слезы капали, то по маминым щекам они лились ручьями. Папа встал, и я следом за ним. Подойдя ко мне, он заправил мне за уши пряди волос и так же, как мама, обхватив ладонями мое лицо, попросил: – Скажи что-нибудь еще, – у него вырвался нервный смешок, – все, что угодно. Скажи все, что хочешь. Абсолютно все. Скажи мне слово «ничего». Хоть что-нибудь. Просто что-нибудь еще.

Я обхватила ладонями папино лицо, повторяя его жест, и прошептала слова, которые всегда хотела сказать единственному человеку, любившему меня всей душой:

– Биение наших сердец заставляет планету вертеться.

***

Мы всей семьей просидели до поздней ночи: разговаривали, смеялись, плакали. По их просьбам я должна была произносить вслух чуть ли не каждое слово из словаря. Мы связались по скайпу с Келвином, который находился в Нью-Йорке по каким-то делам. Когда он увидел улыбающегося Брукса, когда услышал, что я снова могу говорить, то тоже расплакался. На протяжении всего вечера было очень много моментов, когда мама и папа вместе смеялись: вроде бы вместе, но в то же время словно раздельно. Они даже не разговаривали друг с другом. Хотя я замечала, как дрожали их губы, как они украдкой поглядывали друг на друга. Я видела любовь, все еще живущую в их сердцах.