Жена Кукловода - страница 104
Людмила ехала в такси и то и дело проверяла: не потерялась ли флешка с фотографиями. На экране ноутбука Злотской она не смогла рассмотреть ничего — от волнения не сообразила достать очки.
Дома сразу бросилась к ноутбуку. Людмиле показалось, что техника издевается над ней — так долго он загружался. И еще дольше открывалась флешка.
Фотографий было много — больше пяти десятков. В основном черно-белые, либо с эффектом сепии, будто из начала прошлого века. Злотская была права, работы были очень талантливыми — выразительные, наполненные внутренним движением позы, красивые формы, сдержанная, вовсе не пошлая и не вызывающая эротика. Все нескромное — мастерски ретушировано полутенями, предметами, прозрачной тканью. Обнаженная женская грудь, прикрытая лишь бутоном розы, нежная кожа, будто матовый шелк, тускло просвечивает из-под черного флера, шип безжалостно вонзился в плоть и единственное яркое пятно — маленькая капелька крови. Еще одна — будто специально снята была для ее романа. Хрупкая девушка, лицо скрыто шелковой маской. Широкие черные ленты удерживают ее, словно куклу, в коробке: поперек бедер, талии, груди, тонкой высокой шеи. Обхватывают изящные запястья, локти, колени, лодыжки. Рядом еще одна такая коробка, и еще, и еще. Бесконечный ряд уходит вдаль. Вдоль коробок с живыми куклами с задумчивым видом идет мужчина во фраке, разглядывает их, будто в магазине. Выбирает себе игрушку.
Людмила рассматривала фотографии, и неясная тревога все больше завладевала ею. В этих картинках было нечто неуловимо знакомое. Все работы сквозили темной и сладкой жутью. Автор точно был не понаслышке знаком с Игрой.
Замирая от нехорошего предчувствия, Людмила достала телефон и набрала последний входящий номер.
— Ирина Петровна? Это Сикорская. А кто автор этих фотографий?
— Тех, что для обложек? Сейчас. Андрей, как его там? Корчагин? Нет? А, точно… Каверин! Артем Каверин. Правда, шедевральные?
— Да, очень красиво. Спасибо, — машинально ответила Людмила.
Телефон со стуком упал на пол из разжавшихся пальцев.
— Сколько еще этот негодяй будет отравлять нам жизнь?! — возмущенный голос мужа вгрызался в мозг. Людмила прижала ладони к вискам и ощущала, как каждое повышение тона отдается новым толчком боли.
Руслан нервно расхаживал по гостиной.
— Нет, это невозможно!
Людмила закрыла глаза: голова кружилась, словно после карусели, подступала тошнота. Смотреть на мужа и слушать его гневные тирады — было выше ее сил. Мерзкое чувство дежавю — он вел себя в точности так, как тогда, после похищения. Сейчас еще начнет винить во всем ее…
— Как Каверин узнал про твой роман?
Она продолжала сидеть молча, не открывая глаз.
— Ах, ну да. Твой блог. Твой ненаглядный «Подсолнух»! Восторженные домохозяки, дамское чтиво. И вообще, почему ты не можешь сама выбрать обложку? В конце концов, ты автор!
В висках словно лопнула перетянутая струна, выступили слезы. Но боль утихла. Людмила медленно, опасаясь, что она вернется, открыла глаза.
Гнев Руслана вдруг показался ей смешным, наигранным. А ее переживания из-за фотографий Каверина — такими глупыми.
— Довольно, — сказала она тихо и спокойно.
Руслан не сразу расслышал, прошел еще пару шагов и застыл изумленно.
— Что ты сказала? — переспросил он.
— Хватит. Прекрати эту истерику.
Людмила встала и направилась наверх.
Руслан догнал ее, развернул к себе за плечи.
— Тебе все равно?
— Да. Мне абсолютно все равно, кто автор этих фотографий. Красивые картинки. У моей книги будет эффектная обложка, а значит — хорошие продажи. Пусти.
Разбуженный громким голосом, со своей лежанки притопал Дарик. Постоял, подумал, шумно вздохнул, выдал басовитое «Гав!». Пес никому не позволял так обращаться с любимой «мамой». Даже «папе».
Людмила осторожно, но решительно высвободилась.
— Кстати, эти фотографии утвердили еще до того, как Тата познакомила меня со Злотской.
— Но презентация… там будет и Каверин?!
— А в чем дело? Ты что, мне не доверяешь?
Людмила посмотрела прямо в глаза Руслану.
— Глупости, — с досадой ответил он и отвел взгляд.
— Значит все в порядке. Давай закончим этот разговор, я устала.
Поднимаясь по лестнице, спиной ощущала, как Руслан смотрел ей вслед — растерянный, еще больше раздраженный от нелепости разыгранного им скандала. Хотела закрыть дверь на замок, потом передумала.
Услышала шаги Руслана: он несколько минут постоял у ее двери, будто хотел зайти, но так и не решился.
Утром Людмила еще раз пересмотрела фотографии. Не без сомнений выбрала восемь самых подходящих. Среди них были мужчина во фраке и его живые куклы в коробках, и роза, приколотая к обнаженной груди под черным флером.
Оставшиеся до презентации десять дней закружили Людмилу в безумной карусели. Она строчила сорок третий вариант аннотации, после того как их один за другим браковала Злотская, спорила с ней из-за названия, все таки его отстояла, потом мучительно сочиняла текст «об авторе». До последнего перебирала свои фотографии и никак не могла решить — какую выбрать для задней обложки.
В четверг утром Людмила совсем запаниковала. Перспектива выступления перед публикой пугала ее гораздо больше встречи с Кавериным.
— Презентация твоя завтра? — спросил Руслан, допивая свой кофе. — Что-то ты мне не нравишься. Бледная, осунулась. Может, не пойдешь?
— Нет, — решительно сказала Людмила. — Другого шанса не будет. Я должна.
— А где будет? И во сколько начало?
