Жена Кукловода - страница 88
Леночка поставила на тумбочку стаканчики.
— Не забудьте про лекарства. А я пойду. Спокойной вам ночи. Без снов.
— А тебе спокойного дежурства. Спасибо.
Дверь палаты закрылась, и тишина обняла мягкими лапами. Слышно было, как еле слышно шуршат снежинки по стеклу.
Людмила забралась в холодную постель, съежилась, натянула одеяло по самые уши.
— Спишь уже?
Она выглянула наружу.
— Не спится. Холодно.
Руслан присел на постель, взял ее руки в ладони.
— Сейчас скажу, чтобы принесли обогреватель. Тоже мне, вип-палата. Холодина! Вот и руки ледяные.
Пальцы мужа, теплые, сильные, привычно нащупали на запястье пульсирующую венку.
— Я в норме, — буркнула Людмила. — Домой хочу. Отпустишь?
Руслан посмотрел на нее с укором.
— Ну что ты как ребенок! Кардиограмма еще не очень. Потерпи.
Поднес к лицу ее руки, подышал на ладони.
— Ну вот. Согрелась?
— Да. Иди уже домой. Поздно. Дарик извелся.
Руслан вздохнул.
— Бедный пес. Стосковался по хозяйке. Ничего, до конца недели потерпим. А в пятницу отвезу тебя домой.
— В пятницу…Еще целых два дня! Так долго!
— Вот правда, капризный ребенок.
Руслан осторожно коснулся губами ее лба. Людмила едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. Она ненавидела, когда он целовал ее так.
— Иди. Выпью снотворное и попробую заснуть.
Подождала, пока Руслан уйдет и взяла стаканчик с таблетками. Высыпала на ладонь. Долго смотрела на розовые капсулы. Потом ссыпала их обратно и решительно отставила.
Это ее сны. Она не будет от них трусливо прятаться.
Но заснуть Людмила смогла только под утро. Все думала, думала, думала. Мучительно, безнадежно. Слова Руслана о нерушимости их предела, все больше казались пафосными и неискренними. Людмила снова и снова вспоминала Анну на коленях перед Русланом, ее молчаливую покорность и снисходительную улыбку мужа. С горечью она понимала, что пресловутый предел лопнет как мыльный пузырь, это просто дело времени. Рано или поздно Руслан не сможет больше сдерживаться, а Анна, вымуштрованная Шталем до абсолютного растворения в чужой воле, конечно, не сможет ему отказать. Ниточки, что связывали Людмилу с мужем, и казались такими прочными, истончались, рвались одна за другой. Как это остановить?
В четверг вечером она снова стояла у окна. Все смотрела и смотрела на снегопад за окном. Пока голос мужа не вывел ее из задумчивости.
— Ну что, дождалась. Завтра домой.
Руслан обнял Людмилу за плечи, прижал к себе. Стало тепло и уютно. Снежинки за окном снова завистливо льнули к стеклу, будто хотели украсть частицу этого тепла.
— Что ты решил с Анной? — вдруг спросила она. И замерла в ожидании ответа. Неясное предчувствие, что единственно верное решение близко, и что оно зависит от того, что скажет Руслан, зазвенело в висках натянутой до предела струной.
— Ты о чем? — немного фальшиво удивился Руслан.
Было ясно, что он ожидал этого разговора.
— Ты знаешь. Так что?
Руслан резко развернул ее к себе. Сильные пальцы впились, причиняя боль. «Синяки будут, — подумала Людмила машинально, но вырываться не стала.
— Опять за свое? Сколько можно повторять, наш предел…
Нахмурился, сдвинул брови, грозно навис над ней. Привычно почувствовала себя слабой, маленькой, так захотелось просто согласиться со всем, что он скажет. «Держись, — приказала себе.
— А почему ты злишься? Значит, отпустить Анну ты не хочешь.
— Я объяснял, — раздраженно произнес он, отпустил ее, отошел, сел на кровать. — Это ради Анны. Она не готова к самостоятельной жизни, ей нужен покровитель.
— Покровитель… или господин? А тебе нужна саба…
— Нет! — почти выкрикнул он и вскочил.
Снова подошел к Людмиле, больно сжал ее запястья.
— Ты всерьез думаешь, что я могу… с Анной?
— Не сможешь? — спросила Людмила спокойно и немного насмешливо и удивилась сама своему спокойствию.
— Конечно нет! Но у меня есть обязанности по отношению к Анне. Я должен заботиться о ней. Так хотел Шталь.
И внезапно неясные обрывки мыслей, догадки и предчувствия сложились в ясное и твердое решение.
— Отлично, — улыбнулась Людмила. — Мне понадобится помощь по дому, пока совсем не приду в себя.
Руслан посмотрел удивленно, еще не понимая, к чему она клонит.
— Я же предлагал тебе давно домработницу. Ты категорически отказалась!
— Анна могла бы переехать к нам.
Руслан отпустил ее руки и посмотрел с подозрением.
— Ты уверена, что так будет лучше?
— Да, — ответила она твердо. — Только давай договоримся сразу. Пообещай, что не воспользуешься оговоркой завещания Шталя. А если все-таки…
Людмила запнулась, не в силах сказать это вслух. Даже не произнесенные, слова больно резали как острые льдинки.
— Обещай, что будешь со мной честным.
Руслан отвернулся к окну. Молчал, наблюдая, как липнут к стеклу мокрые хлопья снега. Минуты тянулись и тянулись, Людмила уже решила, что он откажется. И тогда это будет означать самое страшное — ей не за что больше бороться.
— А знаешь, — Руслан повернулся к ней и мягко улыбнулся. — Ты права. Так будет лучше. Для всех.
И снова она оказалась в сильных и теплых объятиях. И выбираться из них совсем не хотелось. Спрятала лицо у мужа на груди.
— Не оставляй меня тут. Забери домой, — шепнула она.
— Хорошо.
Мягкий поцелуй, в губы. Она ответила, чуть нетерпеливее, чем хотела сама.
— Собирайся. Пойду, принесу вещи.
Людмила вышла на крыльцо кардиологического отделения и с наслаждением несколько раз глубоко выдохнула и вдохнула, будто хотела избавиться от больничного воздуха. С темного, будто обтянутым серым плюшем неба все сыпались и сыпались тяжелые мокрые хлопья.
