Жена Кукловода - страница 87

Людмила бессильно сползла на пол в гостиной, обняла руками колени, разрыдалась, горько и безутешно. Вокруг нее вился Дарик, скулил, пытался лизнуть в лицо, лаял на нее, сбитый с толку странным и непонятным поведением хозяйки. И она вдруг обняла пса за шею, зарылась лицом в его густую шерсть, и продолжила безутешно рыдать.

Так их и нашел Руслан, когда она, обессиленная, уже не могла больше плакать, а только беззвучно всхлипывала.

Дарик высвободился и рванулся навстречу хозяину.

Увидев ее на полу, Руслан охнул, подбежал, рухнул перед ней на колени, сгреб в объятия.

— Что? Плохо? Тебе плохо?

Людмила только помотала головой и сделала слабую попытку освободиться. Но Руслан прижал ее к груди сильнее, подхватил на руки и отнес в спальню. Уложил в кровать, лег рядом, стиснул, не давая вырываться, и прошептал на ухо:

— Все… все… я с тобой. Я рядом… успокойся, пожалуйста… Ты как всегда не дала мне договорить и объяснить.

Людмила еще пару раз попыталась его оттолкнуть, но силы кончились, и она обмякла в объятиях мужа. Руслан встал, спустился на кухню и вернулся со стаканом и таблетками. Поднял ее, заставил сесть, поднес к губам холодное стекло. Она послушно проглотила лекарства.

Забрал у нее стакан. Поставил на тумбочку. Сел на постель. Она опустила голову, обхватив колени, прячась.

Он обхватил ладонями ее лицо, поднял, заставил посмотреть на него, и строго произнес:

— Ты должна меня выслушать.

Она всхлипнула, и он смягчился:

— Ну что ты себе напридумывала?

— Я… теперь тебе не нужна, — выдохнула она, — не нужна…

Слезы опять потекли по ее щекам, и Руслан нежно стер их.

— Почему ты так решила?

— У тебя теперь есть… Анна…а я… я…

Она опять разрыдалась.

Он сжал в ладонях ее лицо:

— Ты моя, — сказал он, глядя прямо ей в глаза. — И мне никто больше не нужен. Это все ради нас. Ты понимаешь? Ради нас… А договор… Это нужно не мне. Так хотел Шталь. И это нужно Анне. Поэтому Шталь поступил так в своем завещании. Только ради нее. Он мне доверял, понимаешь? Знал, что я не воспользуюсь своей властью над ней ей во вред.

— Но ты, ты… как ты мог с ней так?

Она опять увидела Анну на коленях перед Русланом, и его снисходительную улыбку.

— Это было спонтанно! Помнишь, Вольский говорил о потрясении… Ей стало лучше!

— И тебе, — Людмиле вдруг стало обидно за себя и за Анну, — тебе ведь не хватает всего этого, признайся, ведь так?

Он отпустил ее и отвел взгляд.

— Я не хочу тебе врать. Мне очень нравились наши игры, — его голос звучал глухо, — Теперь мне осталось только председательство в сообществе. Хотя бы это я могу себе позволить?

Он поднял на нее глаза, и ей снова стало не по себе. На нее снова смотрел не Руслан. Властный и жесткий Кукловод.

— Но я не намерен нарушать наш главный предел — супружескую верность.

Она затихла, подавленная страстью и болью в его голосе.

— Ты не сможешь так… — Людмила схватила его ладони, прижала к губам, — Пожалуйста… пусть все будет как прежде…

— Нет, — его голос дрогнул, он вырвал руки и прижал Людмилу к себе, не давая вздохнуть, — нет… Ты слишком мне дорога… Слишком… Потерять тебя… самое страшное в жизни. Я так тебя люблю…

Горячие губы Руслана нашли ее, искусанные и распухшие от слез, и впервые за много дней поцелуй был по настоящему страстным и горячим. Жадные нетерпеливые руки срывали одежду, сжали грудь, опрокинули Людмилу на кровать…

Она извивалась, выскальзывала из одежды, задыхалась от счастья, и опять плакала, а он собирал ее слезы губами и все шептал ей нежные слова…

Вся накопившаяся страсть будто прорвалась, и Людмиле на минуту стало страшно от его безумного напора. Боль и удовольствие опять сплетались для нее в одно невероятное чувство, заставляли кричать от восторга. И если бы в этот момент ее сердце снова остановилось, она не желала бы для себя другой смерти…

Теряя сознание, она смогла только прошептать ему: «Люблю» и перестала чувствовать свое тело…

Но эта их безумная ночь стоила дорого. Людмиле под утро стало хуже, снова сбился сердечный ритм, она потеряла сознание и Руслан вызвал скорую.

Глава 22

За холодным синим стеклом толпились белые клочки снежной ваты. Они суетились, расталкивали друг друга, как любопытные дети, хотели прильнуть к окну, заглянуть туда, по другую сторону тонкой прозрачной преграды. Людмила приложила ладонь к ледяной поверхности, зябко поежилась, но заставила себя не отнять руки. А хлопья снега, словно привлеченные теплом, еще решительнее проталкивались к окну, льнули, липли, таяли, стекали крупными каплями.

— Людмила Евгеньевна! Ну что вы опять у окна? Простудитесь!

Дежурная медсестра вошла в палату с двумя пластиковыми стаканчиками.

— Давайте-ка примем лекарства и спать.

— Не хочется, Леночка. Опять эти сны.

Которую ночь Людмила мучилась кошмарами — то блуждала в ледяном лабиринте, то проваливалась под лед, захлебывалась и не могла найти полынью, то ее хоронили заживо в хрустальном гробу.

Людмила отошла от окна и села на кровать.

— Ничего, сегодня никаких снов. Руслан Николаевич выписал снотворное. Спать будете, как младенец.

— Он уже ушел? — спросила Людмила.

Легкая досада на мужа уколола занозой. И тут же ей стало стыдно. Чем она лучше других пациентов? А дома Дарик, не выгулянный и не кормленный.

— Нет, ну как же он уйдет. Сначала к вам.

В голосе медсестрички почудилась ревность. Людмила горько усмехнулась.