Помоги мне, ковбой - страница 40

И моѐ подсознание говорит правду. Я действительно не могу сдаться. Мэйси – моя

женщина, мы связаны перед законом, и она носит моего ребенка.

Я не сдамся, не сдамся!

Поэтому, бреду на ватных ногах к своему грузовику, и яростно качаю головой. Она

вернулась, и это уже должно что-то значить. Я знаю, что ей больно, но боль и ярость – обратная

сторона любви. Всѐ, что мне нужно, это доказать ей свою любовь, обожание и преданность.

Внезапно мне в голову приходит идея. Пошарив в бардачке, я, наконец, нахожу то, что

ищу, прежде чем вернуться в дом. Чѐрт возьми, но где же Мэйси? На кухне тихо, свет в

гостиной не горит. Но я знаю, что она здесь. В воздухе витает еѐ неповторимый сладковато-

пьянящий аромат.

Взбежав по лестнице, я грохнул дверью гостевой спальни, готовый вновь вступить в

словесную баталию и выслушать претензии жены. Но еѐ вид останавливает меня. Мэйси одета

в тот пеньюар, который когда-то давно подарил ей я. Раньше она была богиней, красивой и

соблазнительной. Но теперь кружевной наряд смертельно соблазнителен, потому что моя жена

сильно беременна, еѐ огромные сиськи неспособны поместиться в лифе и аппетитно

выглядывают наружу. Живот Мэйси выступает, приподнимая подол, так что я вижу крошечные

розовые трусики под ним.

Вот чѐрт!

Член быстро и до боли твердеет.

— Вот, — рычу я, как животное, не в силах отвести глаз от сладкого местечка между еѐ

бѐдер. — Возьми его.

Маленькая рука тянется к большому конверту.

— Что это? — спрашивает Мэйси, вертя его в руках. Но я не могу ответить, очарованный

еѐ пьянящей женской сочностью, большими сиськами и манящей киской. Б*я, я чувствую

аромат еѐ киски с пяти футов, он так и манит меня как можно скорее окунуться в него.

Но Мэйси этого не потерпит.

— Тайлер, что это? — повторяет она громче, нахмурившись.

Я изо всех сил, пытаюсь отвлечь себя от тела жены.

—Я продал урожай и отложил деньги для тебя, — наконец выдаю я.

Мэйси медленно открывает конверт, задыхаясь, когда видит его содержимое. О, да. Это

несколько толстых пачек банкнот.

— Я сохранил деньги для тебя, — хрипло шепчу я, сжимая руки в кулаки по бокам и

останавливая себя, чтобы не прикоснуться к ней. — Это всѐ твоѐ.

Мэйси глубоко вдыхает.

— Спасибо, — медленно говорит она. — Я использую деньги, чтобы оплатить некоторые

из своих неоплаченных счетов. Думаю, что должна кое-что электрической компании, а также

ветеринару в городе. Он несколько раз лечил Бетси в кредит. Думаю, он будет счастлив

наконец-то получить деньги за свои услуги и…

Но я перебиваю еѐ.

— Я всѐ оплатил, детка. У тебя нет неоплаченных счетов. Ты никому ничего не должна.

Еѐ глубокий вздох – музыка для моих ушей.

— Тайлер… ты… — шепчет она, и я чувствую себя самым счастливым человеком в мире, когда моѐ имя слетает с уст моего ангела.

Я качаю головой и снова грубо перебиваю еѐ.

— Послушай, детка, я знаю, что это ничто по сравнению с тем, что сделал, знаю, что ты

никогда не сможешь забыть, что произошло, но клянусь, — раздается мой хриплый голос, —

всѐ, что я чувствовал к тебе, было настоящим, Мэйси. Абсолютно всѐ.

Она качает головой, не глядя мне в глаза.

— Я не могу тебе больше верить, Тайлер. Слишком много было лжи с твоей стороны.

Я вновь яростно качаю головой.

— Не всѐ, — резко говорю я. — Не всѐ, Мэйси. Конечно, я обманул тебя в том, кто я и

зачем прибыл на твою ферму, но всѐ остальное – правда. Я действительно люблю землю.

Люблю фермерство и скотоводство. Люблю небо, ветер, и даже чѐртову летнюю жару. Я

люблю зиму, даже когда на земле ничего не прорастает. Всѐ это действительно так.

Но Мэйси будто не слышит моих признаний и отворачивается.

Вот черт. Я должен доказать, что говорю правду, но она не слушает, и паника сильнее

нарастает у меня груди.

— Мэйси, — начинаю я. — Мои чувства к тебе всегда были настоящими. Каждый раз, когда я касался твоего тела, каждый поцелуй, каждая ласка, всѐ было по-настоящему. Ты

должна мне поверить. — Глубоко вздохнув, я продолжаю. — Да, мои братья хотели, чтобы я

украл твою собственность. Они хотели, чтобы я забрал документы на твой дом, но я этого не

сделал. Я жил здесь, но ничего не взял. Да и по закону я никто на ферме.

Мэйси распахнула глаза от удивления.

— Разве нет?

— Нет, милая. Я не могу просто прийти и сказать: это все мое, потому что она моя жена.

Закон этого не допустит, мы больше не живѐм в средневековье. Мои братья планировали кое-

что другое. Они решили, что, женившись на тебе, игра изменится. Я заставлю тебя влюбиться, а

потом отказаться от своих прав на собственность. Но я этого не сделал, — грубо добавил я. —

И не буду. Тебе никогда не придется ничего мне подписывать. Это все твое, — говорю я, разведя руки в стороны. — Навсегда.

Мэйси глубоко вдыхает.

— Я мало разбираюсь в том, как действуют права на землю, — тихо говорит она. —

Честно говоря, думала, что все, что принадлежит мне, автоматически становится и твоим после

заключения брака. По крайней мере, пятьдесят процентов.

— Нет, милая, как я уже сказал, мы не в средневековье.

Она медленно кивает, смотря в пол.

— И мне никогда не придется тебе ничего отдавать? — неуверенно переспрашивает она.

— Ни сейчас, ни потом?

— Никогда, — подтверждаю я. — «Double H» всегда будет твоим, и я никогда не стану

претендовать на ферму. — Но милая, я люблю тебя. Я не могу забыть, что сделал, поэтому, пожалуйста, позволь мне загладить свою вину. — Слова вырываются из моей груди, перерастая