Наследница шовинистов де Мармонтель - страница 41

Дальше смотреть было уже неинтересно. Женщина что-то пошептала, и они оба ушли. На этом ночные приключения завершились. Что же они… что они хотели мне внушить? Что я должна теперь делать, как себя вести?

И снова все это меркнет на фоне первого визита. Страшно – да. Однако я к этому готовилась, насчет мадам Прежан была уверена, но где-то в глубине души, вероятно, все же таила надежду, что брат мне не настолько враг. Выходит, враг. Настолько.

Я быстро оставила телефон на раковине, сбросила пижаму и нырнула под струи воды – кто-то зашел в мою спальню. По времени, я уже должна была вымыться. Наспех намылила волосы и смыла пену – через пару минут я уже вышла обратно в комнату.

Глава 23

– Мадмуазель, а теперь возьмите в руки вилку и нож для рыбы. Нет! Боже мой, это не тот нож!

Престарелая женщина, похожая на покрывшуюся слоем пыли графиню, погрозила мне пальцем. Белые выцветшие волосы на ее голове были уложены в старомодную прическу. Черный костюм от Шанель покрылся еще большим слоем пыли, чем она сама. Все верно. Сразу после завтрака с Валентином и мадам Прежан, у меня начался урок этикета. Моей второй мамы и доктора Годара не было за столом, потому что Селестине с самого утра стало плохо – доктор наблюдал ее и завтрак ему отнесли прямо в ее комнату. Де Даммартена за столом тоже не было – по какой причине, брат не сообщил.

Валентин велел остаться за столом. Передо мной сменили приборы и в обеденный зал вошла мадам д’Аржансон. Жутко строгая женщина. У нее в руках была тросточка – ей-то она и лупила меня по спине, чтобы я не сутулилась. А еще по рукам, когда я брала не ту вилку или ложку. Ее урок продолжался больше двух часов, за которые я узнала целый список того, что мне делать точно нельзя. Можно было порадоваться лишь тому, что мне не пришлось опять открещиваться от разговора с Прежан – лучше уж этикет.

Я никак не могла собраться с мыслями, поэтому и путала без конца приборы. А д’Аржансон все ругалась и ругалась. Пока к замку не подъехала красная трафарированная машина – это были спасатели. Здесь, во Франции, не существует отдельного понятия «Скорая помощь». Приезжает целая бригада, готовая и лечить, и спасать.

– Я не разрешила вам вставать, мадмуазель! – крикнула мне в спину преподавательница.

Это было бесполезно – я нагло воспользовалась случаем, чтобы сбежать от нее. Еще хромая, поспешила в холл – там должен кто-то быть, кто объяснит мне, что происходит.

Объяснения не потребовались. Все было предельно понятно – в холл вынесли носилки, на которых лежала Селестина. Она была жива, но ее почему-то увозили прочь из замка. Я схватила за рукав проходившего мимо Валентина:

– Что произошло? Ей совсем плохо?

Брат остановился, словно и не спешил никуда.

– О, мое сердце! – взял меня по-братски за плечи. – Ты волнуешься? Да, ей стало хуже, но я предупреждал тебя, что Селестине осталось совсем недолго. Ты можешь радоваться – не за горами и наша с тобой свадьба.

– Куда ее увозят?

– В клинику, – поступил ответ со стороны. На пороге главного входа появился Эврард де Даммартен.

– Доброе утро, мой дражайший друг! – я наконец-то увидела, как может оскалиться мой брат. Его разозлил вчерашний поступок «друга». – Тебя не было с нами за завтраком, какая жалость!

Эврард проигнорировал оскал:

– Не для всех утро доброе.

Де Даммартен, как и мой брат, был сегодня в деловом костюме. Только Валентин выбрал светло-бежевый тон, а его друг как обычно явился в черном. Я морально отстранилась от переживаний по поводу появления моего соседа по этажу в замке. Сейчас были дела и поважнее. Медики уже поднесли носилки с больной женщиной к автомобилю спасателей.

– Я могу поехать с ней? – в отчаянии спросила брата. Внутри проснулась настоящая паника – а вдруг действительно мы видимся в последний раз?! Видимо, все мои мысли были написаны на моем лице, так как брат на удивление не стал возражать.

– Не вижу причины отказывать тебе в этом, моя любовь! – он как обычно улыбнулся. – Сам я не смогу тебя сопровождать, не люблю больницы, знаешь ли. Я попрошу…

– Я могу отвезти ее.

Мы с братом как по команде повернули головы в сторону де Даммартена. Тот, не дрогнув, пояснил:

– Моя машина у входа – только что приехал.

Валентин тоже не выказал эмоций, но твердо отрезал:

– Нет, это будет неправильно. Пусть врачи везут Селестину, а я попрошу мадам Прежан сопровождать тебя, мое сердце. Мы не будем утруждать нашего дорогого друга заботами о тебе и нашей матери, ведь это лишь наше дело, не так ли?

– Ты не утруждаешь меня, – высокая фигура Эврарда приблизилась к нам с братом. – Тем более, Селестина и для меня не чужой человек. В память о моем отце, я хотел бы быть рядом с ней, в случае ее ухода.

– Мда? – протянул брат. Мне не терпелось уже ехать – спасатели закрывали задние двери в свой автомобиль.

– Пожалуйста, – повторила я, нервно озираясь на то, что происходило у крыльца главного входа в замок.

– С другой стороны, – как будто что-то прикидывая в уме, пробормотал Валентин. Он думал еще несколько мгновений, пока, наконец, не решил меня отпустить. – Хорошо. Эврард, мой дорогой друг, я буду тебе признателен, если отвезешь мою дражайшую невесту, Лулу де Мармонтель, в клинику. Я надеюсь, ты позаботишься о ней.

Де Даммартен кивнул, я заметила краем глаза, как сжалась в кулак его левая рука.

– А ты, – брат повернулся ко мне и вновь положил свои ладони мне на плечи, – моя милая невеста, обещаешь мне не грустить. Кстати, – брат достал что-то из внутреннего кармана своего светлого пиджака, протянул мне, – держи. Это то, что я должен был передать тебе в первый же день. Это карта, на ней лежат средства, которые ты должна тратить. Если пожелаешь чего-то – немедленно покупай. Все девушки любят роскошь, а наследница фамилии де Мармонтель должна в ней купаться. Трать, как можно больше! Уверяю тебя, деньги на ней не закончатся.