Неудержимый мужчина - страница 19
Ладно, было много всего, что мне в нем нравилось.
Много.
Но кое-что из того, что он сказал мне не понравилось.
Совсем.
Поэтому я огрызнулась:
— Я не наивная, — и он вернул свою руку мне на шею, которая только напряглась, чтобы приблизить мою голову.
— Тесс, дорогая, из всех мужчин, которые приходят в твою пекарню или заговаривают с тобой, последний, на кого ты должна обратить внимание, когда он улыбается и спрашивает: «Не хочешь ли пива?», ты ни за что не должна была соглашаться.
— Это ты, — твердо сказала я ему.
Он усмехнулся.
— Знаю. Я единственный везунчик, потому что ты абсолютно наивна.
Я чувствовала себя противоречиво — тепло и излишне сентиментальные чувства внутри от его раннее, типа комплиментов Брока, и одновременно полностью раздраженной и абсолютно разозлившейся окончательно, поэтому толкнула его в грудь руками, объявив:
— Я решила, что хочу пива. Пусти меня.
Он проигнорировал мое настроение, я поняла это, когда его рука с бутылкой пива обернулась вокруг моей спины, и он придвинул меня еще ближе.
— Мне также повезло, что у моей девушки было страстное желание посумасбродничать, — пробормотал он, его глаза «живое серебро» опустились на мой рот.
Мм. Я знала, что это означает.
Я также знала, что в течение трех месяцев действительно скучала по занятиям с ним петтингом.
И, наконец, я поняла, что в этот момент не готова начать.
— Брок, — прошипела я и снова его толкнула.
Он проигнорировал мои толчки, подняв глаза к моим, прошептал:
— Я не могу дать никаких обещаний, куда все приведет, но что я могу сделать, это предоставить себя, сохранять тебя в безопасности, пока ты будешь и дальше сумасбродничать, а я буду рвать задницу, чтобы сделать все, чтобы тебе никогда не было плохо.
Его тихие слова заставили меня перестать толкаться, они вызвали во мне поток тепла, теплый фонтан, пока я пялилась на него.
Брок продолжал говорить:
— Это все, что я могу дать, детка, но я также скажу тебе, единственное, я возьму то, что ты готова отдать, но тебе нужно отдать мне то, что этот мудак оставил в тебе, чтобы тебе больше не приходилось носить это бремя.
Боже.
Господи.
Хорошо, может он знал кое-что о женщинах, которых изнасиловали.
Я почувствовала легкость во всем теле в его руках, но все же честно призналась:
— Не думаю, что смогу тебе это отдать.
— Сможешь, Тесс, — мягко ответил он. — Он порезал тебя глубоко, и этот своего рода порез оставил уродливый шрам, но моя девочка не дрейфовала наивно без мужчины в течение шести лет, потому что у нее был этот шрам. Я не понял, почему ты ничего мне не рассказала, когда мы были вместе, но я понял это сейчас. Моя девочка держала все в себе, потому что он оставил что-то уродливое в тебе, и ты должна от этого избавиться, Тесс. Ты должна отпустить это, чтобы увидеть меня таким, каков я есть на самом деле, и какой я с тобой. Ты должна отпустить, когда позволяешь мне находится в тебе, детка, — его рука сжала мою шею, — когда я говорю так, я имею в виду, что ты впускаешь меня в себя, единственное, что чувствуешь меня внутри себя и единственное, что ты видишь — меня, и мне нравится там, где я нахожусь.
— Я уже впустила тебя, — прошептал я напоминая, заметив тень в его глазах, прежде чем он ответил:
— Да, дорогая, но после того, как ты кончила, ты посмотрела на меня, как будто я был единственным парнем во всем гребаном мире, а потом назвала меня Джейком.
— Я думала, что это тоже твое имя, — защищаясь произнесла я, и его рука у меня на шеи сжалась сильнее.
— Я знаю, но, когда я нахожусь внутри тебя, хочу услышать, как ты произносишь мое имя. Это было между нами тогда, ради меня. А теперь этого больше нет. Я хочу четко прояснить тебе, что может быть между нами. Можешь так сделать?
И изо рта у меня внезапно вылетели слова:
— Кто такая Дарла?
И его настолько сильное теплое отношение исчезло в одно мгновение, вернулось статическое электричество.
— Какого хера? — тихо спросил он.
— Кто такая Дарла? — Повторила я.
Его глаза сузились, подбородок превратился в камень, прежде чем он рявкнул:
— Кто рассказал тебе о Дарле?
Я уставилась на него и решила, что увиденное мне не понравилось.
Затем прошептала:
— Ну.., — и снова начала толкаться.
Для меня это хорошим не кончилось главным образом потому, что он убрал свою руку с меня, чтобы наклонить нас обоих в сторону и поставить бутылку пива на столик, потом крутанул меня кругом, и я оказалась, лежа на спине на диване, а он был не только на мне, но его бедра улеглись между моими ногами.
Наша поза совсем не способствовала продолжению беседы о будущем наших отношений, когда он ошеломлял меня своей сексуальностью, страстью и искренней честностью, эта поза была намного хуже.
— Я спрошу еще раз, Тесс, — прорычал он. — Кто рассказал тебе о Дарле? Эльвира?
— Эм... — пробормотала я, его глаза сузились, и я быстро выпалила: — Она была на вечеринке со своими подругами, и одна из них была по имени Гвен. Гвен сказала мне.
Он приподнял голову, смотря поверх моей головы, зарычав:
— Черт.
— Брок, — я вздрогнула, и его глаза резанули по мне.
— Дарла, это не ты… — выдавил он.
— Но…
— Нет, Тесс, это не ты. Я говорил тебе раньше, что мне нравилась моя работа в течение четырех месяцев, это значит, что мне нравилось быть с тобой. Скажем так, мне не все нравилось в моей работа, но это был единственный план, который я мог осуществить тогда с ней.
— Ты горячая штучка, — мягко сказала я.
— Что? — резко выпалил он.
— Ты горячая штучка, — повторила я. — Я знаю. Я даже могу представить, как тебя отправляют, когда…
