Любовница своего бывшего мужа - страница 43
Что бывает по утрам
Было жарко, за окном шумели машины, теплое кипрское солнце светило сквозь незакрытые жалюзи, оставляя на телах полосатые следы. Я проснулась от того, что его пальцы были у меня между ног.
Открыла глаза, когда внизу живота уже росла сладкая тяжесть. Встретила его жадный взгляд, пересохшими губами глотнула воздуха — и тут же выгнулась на кровати, разводя колени еще шире, но тут же резко сжимая их, чтобы не выпустить его руку.
Антон склонился, оставляя дорожку влажных поцелуев от шеи до груди, а потом касаясь кончиком языка еще вздрагивающего живота.
— Доброе утро, пушистый.
— Ты… — голос был сиплый. Я откашлялась и попыталась еще раз. — Ты давно?..
— Проснулся? Только что.
Я скосила глаза на легкое одеяло, которым он был укрыт. Бугор под ним намекал, что ему понравилось то, что сейчас произошло.
Моя рука скользнула туда, обняла твердый член, сделала несколько движений. Антон откинулся на подушку и втянул воздух сквозь зубы.
— Шла бы ты умываться… — с трудом выдохнул он.
— Серьезно? — я откинула одеяло и перебралась на Антона сверху. — Не хочешь?
Приподнялась на коленях, пропуская его член в себя, начала медленно опускаться, поймала его руки, когда он хотел сжать мои бедра и все-таки сделала это по-своему.
— Мне кажется, или ты как-то стал больше? — задумчиво покачалась, чувствуя, как пульсирует внутри горячее и твердое.
Антон рыкнул и подался бедрами вверх. Я вскрикнула, настолько глубоко и резко он вошел, но захотела еще так же. Переплела его пальцы со своими, уперлась коленями в кровать и стала насаживаться на него резко, быстро, почти выпуская его из себя, зато потом чувствуя как он входит на всю длину. Не давала ему власти, все забирала себе. Антон сжимал мои пальцы все сильнее, его бедра подо мной напрягались до каменного состояния, а мне было все мало и мало, пока моя кожа уже не начала блестеть от пота.
Все-таки он не выдержал, прижал мои руки к себе, накрыл губы губами и одним движением опрокинул на спину, не выходя. И тут же задвигался, вколачивая меня во влажные простыни, — и от его тяжести на себе, от его губ, от его напора, я вдруг расслабилась и почувствовала, как сквозь меня хлынула волна освобождающего наслаждения.
— Ты первый в душ… — я как-то с трудом шевелилась. — Оставь меня, спасайся сам!
— Фиг тебе, — Антон сгреб с кровати вялое желе, в которое я превратилась, и потащил в ванную. Прислонил к стеночке душевой кабины, чтобы не свалилась, и даже слегка полил сверху водичкой. Гель для душа пах какими-то тропическими фруктами, чуть шершавые подушечки пальцев Антона становились гладкими и нежными, и скользили по моему телу, проникая абсолютно везде и иногда — не только для того, чтобы вымыть.
— Я сейчас упаду, — призналась я, когда скользкие пальцы начали творить совсем непристойное и захватывающее дух.
— Держись, — мурлыкнул Антон мне на ухо.
— За что-о-о-о-о? — я оглядела гладкие стенки душевой кабины, а Антон ухмыльнулся и кивнул на торчащий член. — Ну как скажешь…
Мои ладони тоже были мыльными и скользкими и ласкать его так было проще — и можно было делать это быстро. И можно было насаживаться на его пальцы собой, а самой сжимать разбухшую головку, и можно было прижиматься и скользить всем телом по нему, зажимая его член между нами, пока он вполголоса восторженно матерится.
Потом он не выдержал, развернул меня, заставил упереться ладонями в стеклянную стенку и выдрал так, что я наконец заорала.
— Крикунья, — выдохнул Антон, содрогнувшись в последний раз.
— А у меня опять ноги подгибаются…
— Какая-то ты морально неустойчивая.
Он подхватил меня и донес обратно до кровати.
Лег рядом, глядя сияющими глазами. Гладил пальцами, пока кожа высыхала под искусственным ветром кондиционера. Смотрел и смотрел.
Делал он так с другими?
У него так же расширялись зрачки, когда его пальцы ласкали других женщин?
Он так же жадно ловил их стоны?
— Ты слишком серьезно смотришь, — сказал Антон. — Не пугай меня.
— Вот я и стала любовницей женатого мужчины, — слова горчили, но ожидаемая тоска в груди не рождалась. Мне было слишком хорошо сейчас. Слишком спокойно и сладко, чтобы по-настоящему прочувствовать момент.
— Я еще не женат.
— А когда?
Антон пожал плечами.
— Через пару месяцев. Все, давай закроем тему. Что хочешь на завтрак?
— Тебя.
— Лесечка, — издевательски нежно проворковал Антон. — Мне, знаешь, сколько годиков? Тридцать, мать его, три! Почти тридцать четыре. Я уже так, как в двадцать, не могу. Мне нужен перерыв.
— Пальцам тоже? — нагло поинтересовалась я.
— Ах ты… — он подгреб меня под себя, навалился сверху, прижал руки к кровати и осторожно дотронулся губами до губ. — У моих пальцев есть много интересных возможностей…
— Покажешь? — я извивалась под ним. — Не знаю ничего про твой возраст, а вот у женщин после тридцати как раз самый расцвет либидо.
Антон замер на этих словах, и словно тень пробежала по его лицу. Я мысленно ахнула, перевернув свои слова и посмотрев с точки зрения человека, который совершенно ничего не знал о моем спонтанном целибате. Язык прилип к нёбу — я совершенно не представляла, как сказать и надо ли!
Но он уже справился сам.
— Ну, ты сама попросила! — и его нежные, чуткие, умелые пальцы пробежались по моему телу и… начали щекотать!
Не знаю, какой кульбит сделал мой мозг, но именно тут меня вдруг будто окатило ледяной водой:
— Стой! — я так вскрикнула, что он тут же замер. — Блин! Работа! У меня сегодня съемка!
