Трансфер - страница 67

— Пожалуйста, мама, — умоляю, чтобы она продолжила, и я узнала о тех судьбоносных минутах, прежде чем мой отец покончил с собой.

— Когда я вернулась к дому, застала стучащего в дверь Ричарда. Он сказал, что дома никого нет, но я знала, что это неправда. Я оставила тебя с отцом. Он был в здравом уме, когда я уходила, я даже не могла предположить того, что произошло. Я не знала. Ты была в своей комнате, смотрела шоу по телевизору, играла с куклой. Я решила, что ты будешь в порядке. Думала, что и он будет в порядке. О, Боже… Он мог причинить тебе боль. Что за мать бросает своего ребенка?

Она снова заливается слезами.

— Когда Ричард сказал это, я поняла, что что-то случилось. Телевизор был все еще включен, но тебя не было в комнате. Мы нашли тебя, и ты вся была в крови, лежала на нем. Я не знаю, как долго ты была там. Но... но ты не говорила, не плакала. Ты была в шоке.

— Но почему, если я его нашла, ты сказала мне, что это был несчастный случай? Что ты от меня скрываешь? Что ты не договариваешь?

— Когда мы нашли тебя, мы ничего не соображали, или, по крайней мере, я не понимала, что произошло. Ричард привел нас в мою комнату. Он заботился о нас, а по... потом позвонил в полицию. Он не сказал мне, что забрал записку, признался в этом только значительно позже. Он знал, что мы были в финансовом коллапсе, единственное, что оставалось, это страховка жизни твоего отца, хотя были пункты, не допускающие выплату, но Ричард не хотел рисковать. Итак, он взял записку и сказал, что это был несчастный случай. Когда ты, наконец, вышла из транса и начала снова говорить, то как будто забыла о случившемся. Поэтому мы никогда не говорили тебе.

— Но это не было несчастным случаем.

— Нет.

— И папа убил себя.

— Из-за меня, — говорит она сквозь рыдания.

Я чувствую онемение, встаю и подхожу к двери.

— Ты уходишь?

Стены снова давят на меня. Мне придется уйти. Я не смогу оставаться здесь. Мне нужно выбраться. Уйти из этого ада, в который меня втянули. Я знаю, что сломаюсь, но не перед ней.

— Но ты нужна мне, — кричит мама, но я уже выхожу за дверь.

Это слишком много.

Сердце разрывается в груди.

Слишком много информации.

Это как если бы мое сердце вырвали.

Слишком много лжи.

Я не в себе.

Мои плечи сжимаются, мышцы как будто закаменели. Пытаюсь помассировать плечи, но в руке непонятное покалывание.

Я неловко передвигаюсь.

Начинается паника. По моим венам распространяется яд, который душит меня.

Это все в моей голове.

Это все в моей голове.

Я могу контролировать свой собственный страх.

Владеть ситуацией.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Но сердце в моей груди продолжает бешено колотиться.

Не знаю, как долго иду, или как далеко унесли меня ноги. Я падаю на землю. Приходят новые слезы. Моя сломленная душа кровоточит прямо на улицах Нью-Йорка. Я рыдаю обо всем, что только что узнала. Я рыдаю о своем отце, который был в тот момент в полном отчаянии, что у него не было другого выхода. Я рыдаю от боли и вины, которую моя мать носила в себе, и я плачу за решение Ричарда, которое он не должен был принимать.

Как в тумане достаю свой телефон, мне нужна помощь. Пальцы ищут знакомый номер. Гудки идут и идут, но никто не отвечает, и все, что я могу сделать, это сильнее разрыдаться. Но потом я слышу голос, идущий через динамик.

— Ева?

Но рыдания не прекращаются. Они только усиливаются при звуке голоса на другом конце телефона.

— Ш-ш-ш. Пожалуйста, не плачь. Тебе больно?

Говорить еще не могу, могу только издавать бесконечные всхлипы.

— Пожалуйста, — он делает паузу, и его дыхание возвращает меня к реальности. — Где ты?

— Не знаю, где я, — наконец, отвечаю я, мой голос хриплый от напряжения.

— Ты дома?

— Нет.

— Где?

— На улице.

— Ладно, уже лучше. Назови место. На какой улице ты находишься?

— Я не знаю.

— Можешь осмотреться? Что-нибудь видишь?

— Тридцать седьмая.

— Ладно, ты знаешь улицу?

— Лексингтон. Мне пора идти.

— Пожалуйста, оставайся там… — без лишних слов я сбрасываю вызов.

Я сломлена, боюсь, что отключусь из-за сумасшедшего ритма сердца. Сползаю вниз на землю, рядом с крыльцом здания, и выплескиваю все наружу. Чувствую боль, когда моя маленькая рука касается ледяного тротуара. Струйка пота пробегает вниз по моей спине. Где-то рядом, сквозь туман, я слышу свое имя.

Он здесь, его взгляд обжигает.

— Что ты здесь делаешь? — бормочу я, опустошённая и измотанная.

— Мне нужно было убедиться, что ты в порядке.

— Так ты нашел меня?

— Конечно, я нашел тебя.

— Ты здесь как мой врач или как друг?

— Как бы ты хотела?

— Все. Мне нужно, чтобы был и тем, и другим.

— Тогда так и будет, — плечи трясутся от рыдания. — Я буду всем, кто тебе нужен.

— Пожалуйста, обними меня, — умоляю я.

Он кивает и садится на ступеньки рядом со мной.

— Не отпускай меня.

— Никогда.

Он тянет меня ближе в свои объятия, укачивает как ребенка. Мое тело дрожит от очередной волны рыданий, я не в силах остановиться.

— Что случилось? Что происходит?

— Я... я не могу. Слишком много всего.

Престон поворачивает мой подбородок, наши взгляды встречаются.

— Пожалуйста.

— Это не случайность.

— О какой не случайности речь? Я не понимаю.

— Мой папа… не случайно.

И я утыкаюсь носом в ладони, положив голову ему на колени. Он выводит круги на моей спине, это успокаивает. Его руки успокаивают.