Ведьма должна умереть! - страница 57
– Как думаешь, ведьмаки не надумают сунуться сюда вслед за нами? – спросил Габи у меня. – Нам повезло ускользнуть прямо у них из-под носа. Будь я на их месте, меня бы это разозлило.
– Надеюсь, что нет, – пожал плечами я. – Солдаты были не очень настроены идти воевать в Вог, а магия ведьмаков тут не действует.
Гном с сомнением покачал головой:
– Даже если они и не хотят войны с кочевниками, никто им не помешает пустить по нашим следам небольшой отряд.
На это я ничего не ответил. Гадать, будут ли нас преследовать за границами Империи или нет, я не хотел, а двигаться быстрее, чем ехала юрта с Велой мы все равно не могли. Оставалось лишь положиться на удачу.
Наше путешествие и вправду не отличалось особой скоростью. Юрта-повозка, которой правили две неразговорчивые женщины, задавала скорость всем остальным. Пустись солдаты по нашему следу, они настигли бы нас уже давно. Но все пока было тихо и спокойно, хотя гном продолжал недоверчиво вглядываться в каждый силуэт всадника на горизонте. Я же доверился кочевникам – если бы кто-то следовал за нами, они узнали бы про это первыми.
Оказалась, что старуха-шаманка приходилась матерью Гирею и довольно умело управляла кланом, когда тот отсутствовал. А такое происходило практически ежедневно. Пока табор кочевников неспешно двигался по равнине в сторону столицы, мужчины ежедневно уезжали то для охоты, то для тренировок или объездки лошадей. Обычно они возвращались к вечеру с мясом и кобыльим молоком. Обязанность доить кобыл у кочевников была закреплена за мужчинами. Как охота и присмотр за лошадьми. А вот все прочие хозяйственные работы выполняли женщины.
Больше всех таким разделением труда была недовольно Вела. Маг ей поддакивал, Габи кажется, был не против того, что вокруг него суетились женщины. Ну а мне было все равно – у каждого народа свои странности и обычаи.
– Вы только смотрите – все хозяйство здесь держится на женщинах. Они даже собирают и разбирают юрты каждый день. Еще им приходиться ремонтировать эти старые телеги и следить за скотом. И это не считая штопки одежды, приготовления еды и присмотра за детьми, – возмущалась Вела.
Насчет детей я бы, кстати, не был столь категоричен. Казалось, за ними вообще никто не следит. И эти черномазые хулиганы шумной ватагой носились по лагерю. Время от времени с разных концов обоза доносились крики – детям в очередной раз доставалось от женской части клана.
– А чем заняты мужчины? Ездят на своих лошадях, да кумыс попивают, – продолжала возмущаться Вела. – Единственный раз, когда я видела, что они что-то делают – чинят свои луки.
– Странное теперь образование дают на Тикере, – пробормотал гном, слушая речи северянки. – Раньше аристократки не были столь озабочены тем, что женщины работают больше мужчин. Это, кстати, и справедливо. Живут-то они дольше, да и в войнах не участвуют в отличие от нас. Вон, сколько тут женщин на одного мужика.
У кочевников было принято многоженство. Обычно на одного мужчину приходилось две-три жены. Когда кто-либо из варваров погибал, жена переходила к родственникам мужа. Убедиться в том, что жизнь мужчин-кочевников не так уж и легка, пришлось этим же вечером.
Один из кочевников, объезжая норовистого коня, упал с него. В лагерь его привезли уже мертвым. Две жены навзрыд рыдали над телом. Их дети недоуменно смотрели на мертвого отца. Рядом с мрачным лицом ходил брат погибшего. Теперь две жены его брата и все дети переходили к нему. Появление новых ртов в семействе не очень радовало его. Из-за гибели кочевника клан на весь следующей день остался на месте. Пролежавшего всю ночь в юрте мертвеца днем отправились хоронить. Чужаков на этот обряд не брали и поэтому мы остались в опустевшем лагере. Кочевники хоронили своих усопших подальше от кочевых путей, поэтому с похорон все вернулись только к вечеру. Как и в прошлый раз, когда мы только попали в лагерь, Гирей велел устроить общую трапезу. Но в отличие от прошлого застолья, эта была тихой и невесёлой. Мужчины молча пили крепкий кумыс, а женщины успокаивали двух безутешных вдов.
Но уже на следующий день все было почти как обычно, и мы медленно двигались в сторону все приближающихся день ото дня Ниганских гор. Веле становилось лучше, и она больше не валялась в самодвижущейся юрте, и время от времени шла рядом с ней. Женщины клана с интересом поглядывали на девушку и перешептывались.
– Они меня обсуждают? – спросила Вела у Солонго, которая сидела на движущимся помосте у юрты.
– Девкам интересно, у твоих детей будут зеленые глаза или нет, – сказала старуха. – В нашем клане еще не было таких, как ты.
Вела зарделась, а шаманка лишь усмехнулась.
– Ты смотришь на нас, как на дикарей, а ведь у самой прабабка из хеджанок. А хеджане, между прочим, выгнали нас с наших исконных земель.
– Вы с юга? – изумилась девушка.
– Мы кочевали от Тар-тара до Слепого моря, пока на нас не стала наступать пустыня, – покачала головой старуха. – А вместе с горячим песком пришли такие же зеленоглазые, как ты. Но не такие добрые. Мы хорошие воины, но хеджанцев было слишком много. Мы снялись и стали уходить на север, подальше от Хеджании, ища лучшие земли, где можно пасти скот. Риверские земли нам не понравились, с востока от Ухванских гор были озера, а с запада – леса. Кочевому народу там делать нечего. И только здесь, у подножья Ниганских гор мы остановились. Дальше на север – вечные снега, а эти пастбища летом вполне сносны. Правда, некоторым из нас не по нраву нынешние суровые зимы, кое-кто захотел вернуться на юг. Но с тех пор как в Империи правит ведьма со своим синим огнем, дорога через ваши земли закрыта. Но в нашем народе ходит легенда, что найдется тот, что погасит это синее пламя, и мы сможем вернуться домой.
