Ведомые - страница 69

— Потому что не хочу.

— Придурок!

— Старая новость, любимая.

Мои зубы щелкают, когда он возится с заваркой.

— Время для чая? — выдавливаю из себя. — Есть проблемы, которые нужно уладить?

— Да, — не поворачиваясь, отвечает он. — Ты.

Я испускаю болезненный вздох еще до того, как могу остановить его.

Он поворачивается на звук и его брови удивленно взлетают.

— Болтушка?

Я быстро моргаю.

— Ты придурок. И здесь нечем гордиться.

Хватаю туфли и направляюсь к двери.

— Софи.

Он делает попытку схватить меня за руку, но я уворачиваюсь.

— Не надо, — говорю, рывком открывая дверь. — Мне нужно немного побыть вдали от тебя.

Он пробегается рукой по густым волосам и хватается за концы, будто ему нужно за что-то держаться.

— Хотя бы скажи, куда идешь, чтобы я не волновался.

Я издаю смешок.

— О, какая ирония! — смотрю на него. — Знаешь что, Скотти? Не скажу. Потому что, черт возьми, не хочу!

Хлопаю за собой дверью и выхожу в ночь.

Глава 19

Габриэль

— Дернешь манжеты еще сильнее, и они отвалятся.

Я даже не поворачиваюсь, чтобы поприветствовать Киллиана. Его это только поощрит. А сейчас у меня нет сил притворяться непробиваемым. Прошлым вечером я обидел Софи. Испортил ей все веселье, а потом заставил думать, будто она — проблема, которую нужно устранить.

И даже не понял, как сильно напортачил, пока она не убежала. Желая защитить свою личную жизнь я, как и всегда, воздвиг стену и отстреливал любого, кто пытается заглянуть за нее.

Способ все еще работает. Софи ушла. Поставив меня на чертовы колени. Словно я прогуливаюсь на обрубках и притворяюсь, что это не агония.

Вокруг суетятся рабочие сцены, светотехники и звукооператоры, готовясь к концерту. По другую сторону массивного экрана, за которым мы стоим, толпа заполняет стадион. Разговоры и смех сливаются в неясный гул.

— Разве ты не должен находиться в гримерной, создавая художественный беспорядок у себя на голове? — спрашиваю я.

— Либби делает его для меня одним особенным способом, — спокойно отвечает он.

— Конечно, делает.

Каждый гребаный человек слышал, как Киллиан и Либби готовятся к концерту. И празднуют окончание каждого шоу. Не знаю, как они могут допустить мысль о том, что делают это тайно.

— Тогда иди и найди свою жену, — говорю я. — Почти уверен, что она ждет тебя в туалете.

— Мужик, не упоминай при ней, что знаешь о нашем трахе в ванной, иначе она больше никогда мне там не даст.

— Было бы здорово, если бы ты сейчас не снабжал меня подробностями.

Он замолкает, стоя с моей стороны и глядя на то, как слаженно трудятся работники сцены. Я знаю, что он делает. Нянчится. Киллиан знает меня слишком хорошо. Так же как я могу сказать, больно ли ему, он может сказать то же самое обо мне. Конечно, прошло больше десяти лет с тех пор, как мне делали больно. Мысли о том времени добавляют еще один булыжник к куче камней в моем желудке.

Сегодня ночью Софи не пришла домой. Дом. Я так долго не называл этим словом ни одно место, и удивлен, что даже помню суть. Мои дома — это жилища, в которых я отдыхаю, когда не работаю. Учитывая, что работаю я всегда, едва ли провожу время хоть в одном из них. Однако в первый же вечер, когда Софи сложила свои вещи рядом с моими и заполнила эти тихие, упорядоченные пространства своей экспансивной натурой, где бы она ни находилась, это место ощущается как дом.

Прошлую ночь в одиночестве лежа на кровати, я провел, будто в аду. И не мог усмирить свою гордость настолько, чтобы спросить у персонала, где Софи. Но был близок к этому. Меня так и подмывало начать умолять. И это тоже бесит.

В конце концов, тур подойдет к концу. Она перейдет в другие проекты, а моя жизнь вернется в нормальное русло. Почему эта мысль заставляет мой желудок сжиматься, словно я не хочу останавливаться на этом?

Зная Киллиана, я не удивляюсь, что он не может слишком долго оставаться тихим. Он издает нетерпеливый звук.

— Серьезно, чувак, из-за чего твой член завязался в узел? — Краем глаза я могу видеть его широкую самодовольную улыбку. — Я был уверен, что твой автобус будет качаться несколько часов.

— Не будь омерзительным, — огрызаюсь, оставляя чертовы рукава в покое.

— Занятие горячим сексом не бывает омерзительным. — Он слегка толкает меня локтем.

— Я могу получить психологическую травму на всю жизнь, услышав, как ты произносишь «занятие горячим сексом». И занимайся своим делом.

— Ох, пожалуйста. Ты вроде как ничего не скрываешь.

Наконец посмотрев на него, вижу, что самодовольная улыбка никуда не делась.

— Ты запал на Софи, — счастливо провозглашает он. — И был таким с тех пор, как выбрался из того самолета.

Она была счастлива, танцевала, как секс-бомба и читала рэп. Слова слетали с ее губ слаженно, без запинки и смущения. Зрелище показалось неожиданным и прекрасным. Мне хотелось смеяться от радости. Хотелось перекинуть ее через плечо, затащить в постель, чтобы Софи покачнулась и прижалась своими бедрами к моему рту. Мой член шевелится от одной мысли об этом, и я вспоминаю, что Киллиан стоит, глядя на меня, будто впервые видит.

— Почему ты лыбишься как идиот? Тебе она даже не нравится.

— Эх. — Он пожимает плечами. — Я злился из-за старого дерьма. Она крутая. Просто мне понадобилось немного времени, чтобы рассмотреть это.

Несмотря на желание содрать с себя кожу и броситься под колеса машины, признание Киллиана немного смягчает это чувство. Для меня оно много значит, и это тоже раздражает.

— Она всем нравится, — добавляет он, словно пытается убедить меня.