Танец сакур - страница 119
Лиза не могла понять, что чувствовала в этот момент — снова ревность, раздражение, злость или спокойное принятие того, что, увлекаясь Кейко, Корнилов отдавал должное ей.
— А потом я познакомился с тобой, — продолжил Алексей. — Ты и Кейко, вы были крайностями, находящимися на разных полюсах, и меня тянуло к вам обеим. Я понимал, что, встречаясь с тобой, должен прекратить походы в чайный дом, но сделал это совсем не сразу. И даже, когда узнал про передачу акций «Весны» тебе, решил поехать к Кейко после разговора с тобой. Ты была сложной, Кейко — простой, ты была элегантна, а она почти вульгарна, но я хотел вас обеих. И до сих пор не понимаю, как я мог не узнать тебя, — Лиза и сама этого не понимала. — Я видел только то, что ты показывала мне. Но и ты, и Кейко, вы были одинаково ласковы и нежны. Кейко ласкала меня, когда я пришел с разрывающей сознание головной болью, а ты утешала меня на берегу в Марбелье. В то утро в Марбелье я окончательно выбрал тебя.
Алексей чуть расслабился и обнял Лизу.
— После того, как узнал про Кейко и весь этот маскарад, я улетел в Токио, и начался весь этот ад с покушениями, сначала на маму с Мариной, потом на тебя. Было очевидно, что за всем этим стоит Сюнкити. Я должен был что-то делать, но не сделал до сих пор. Невозможно бороться с якудзой напрямик. Но я хочу, чтобы ты верила мне, Сюнкити почти разорен, а скоро решится проблема и с ним самим. — Лиза вздрогнула от этих слов. — Я должен был обезопасить тебя, я не находил себе места, и это при том, что не знал, что ты беременна. Я помню, как удивлялся твоему распорядку дня, всем этим прогулкам и поездкам в больницы, но, конечно, ни о чем не догадался. Если бы тебя продолжали охранять люди Василия Петровича, они бы о обо всем мне донесли, но они оказались никудышними охранниками, а эти новые, у них была одна задача — ты и твоя безопасность, вот я и не знал ни о чем, — что ж теперь Лиза понимала, как получилось так, что Корнилов столько времени был в неведении о ее состоянии. — А в Японии Саюри открылась мне с новой стороны, Сюнкити постарался, — Алексей перевел дыхание и продолжил, — Невинность и наивность были умелой маской. Подумай только, она легко использовала меня — путалась с одним из подручных своего отца и даже была беременна от него, а за мой счет хотела вырваться из строгих тисков семьи.
Корнилов устало замолчал, в недлинном в общем-то рассказе была история всей его жизни последних лет: то, что он считал любовью, горем, виной и огромным разочарованием под занавес неумело срежисированной пьесы. Лиза была рядом, слушала и жалела его. Обычно жалости он избегал, считая ее недостойным, не мужским чувством, но сочувствие Лизы было совсем другим.
— И, поняв, кем в действительности была Саюри, я понял весь замысел Сюнкити — показав мне сущность своей дочери, он хотел еще сильнее заставить меня страдать, отнимая женщину, которая по-настоящему дорога мне, взамен той, что не стоила ни гроша.
Лиза так хотела утешить Алексея, разделить его чувства, но чувства к бывшей жене были совсем не теми, что можно разделить с будущей матерью своего сына. Она была растеряна, зла и странно рада, слыша, как Корнилов говорил о том, что она дорога ему. И пусть это было сказано не прямо, Лиза прекрасно умела читать между строк.
— Я был зол на тебя и все равно думал о тебе, а, узнав о том, что было с тобой в прошлом, думал все больше, — Алексей обнимал Лизу, чувствуя, как ее тепло понемногу наполняет и его. Он так надеялся, что Лиза поймет все то, что он хотел ей сказать.
— Я тоже думала о тебе, даже когда хотела начать все заново в Милане, — тихо произнесла Лиза. — Даже, когда надеялась, что в будущем смогу быть с кем-то другим, все равно думала о тебе.
Алексея больно резанули ее слова о другом мужчине, но чего он хотел, когда сам пустился в интрижку с Настей, а до этого позволил себе несколько бурных ночей в Сингапуре.
Казалось, та ночь была переломной в отношениях Лизы и Алексея, и хотя она не сказала ему в ответ почти ничего, только слушала и была рядом, он знал, что Лиза поняла и приняла абсолютно все. На первый взгляд, все было, как день или неделю назад, но изменилось что-то внутри них — подозрение сменилось надеждой, сожаление — прощением, а недомолвки и догадки — прямыми вопросами о том, что беспокоило его или ее. В один из дней Алексей зашел в спальню и, дождавшись, когда Лиза откроет глаза, молча протянул ей MacBook, на экране был договор дарения 90 % акций «Весны». Корнилов дождался, когда Лиза осознает увиденное, забрал у нее компьютер и вернул ей его, открыв другой файл — план помещения с нанесенными на нем пометками и непонятными цифрами.
— Я хочу, чтобы ты реализовала все свои идеи, — коротко объяснил Алексей. — Сделай «Весну» настоящим бриллиантом, а здесь, — он указал на экран, — Создай что-то невообразимое, это, кстати, в гостинице «Украина».
Вот так Лиза приобрела свое модное дело, когда все мысли были не об объемах продаж или фэшн-трендах, а о частоте схваток и пользе грудного вскармливания.
За окном медленно догорали сумерки, а в камине потрескивал огонь — Лиза боялась, что Корнилову будет некомфортно так близко от обжигающего пламени, всю силу которого он ощутил на себе, но Алексей был спокоен и время от времени шевелил поленья старой кочергой. Она прочно обосновалась на диване в гостиной, не желая ни гулять, ни сидеть, ни ходить, только внимательно прислушиваться к себе и быть рядом с главными мужчинами в своей жизни. Алексей встал с кресла и пересел поближе к Лизе, двумя руками накрыл ее живот.
