То, о чем знаешь сердцем - страница 33
– Ладно, – делаю шаг назад. – Было приятно познакомиться.
– И мне. – Она улыбается, но не заходит обратно в магазин.
Разворачиваюсь и пересекаю улицу. Стараюсь не торопиться, думаю о том, что Шелби провожает меня взглядом. Когда подхожу к машине, то искоса смотрю на нее, и она машет мне рукой. Намек понят. Я открываю дверь, проматывая в голове весь разговор – ее беспокойство, его настойчивые заверения, – и начинаю нервничать. Все ли с ним в порядке? Шелби уже давно ничего не писала в блоге, поэтому я не знаю, есть ли поводы для волнений…
Что я делаю, что я делаю, что я…
Слышу шум мотора и знаю, что это Колтон – с байдаркой, которую он уже успел прикрепить к крыше автобуса, и багажом в виде переживаний его сестры и моих обещаний быть осторожной.
– Быстро ты, – говорю я.
– Надо ехать скорее, пока она не передумала. – Он улыбается мне сквозь открытое окно. – Забирайся.
И снова, несмотря на голоса в моей голове, которые просят меня не делать этого, потому что на кон поставлено многое, потому что я поступаю нечестно по отношению к Колтону и понятия не имею, что творю, – я все же слушаю тонкий, еле слышный голосок. Он исходит откуда-то из глубины сознания и настойчиво шепчет: «Вперед…»
Глава 17
Никто – включая поэтов – так и не измерил, сколько всего способно выдержать сердце.
Зельда Фицджеральд
МЫ СТОИМ НА КРАЮ ОБРЫВА и смотрим на волны, которые разбиваются о скалы с такой силой, что шум отдается в груди.
– Эм. Не думаю… – качаю головой я. На этот раз стоит прислушаться к голосу разума и инстинкту самосохранения.
– Кажется, с греблей сегодня не выйдет, – говорит Колтон, и я мысленно соглашаюсь с ним.
Мы наблюдаем за тем, как очередная волна взлетает над скалами. А ведь вчера океан казался таким спокойным.
– У меня есть идея получше. Пойдем.
Мы возвращаемся в автобус. Я устраиваюсь поудобнее и вытягиваю ноги. Колтон оборачивается, когда сдает назад. Он кладет руку на подголовник моего сиденья и слегка задевает плечо кончиками пальцев. Я чуть вздрагиваю. Он замечает это, когда мы встречаемся взглядами, и поспешно убирает руку.
Щеки заливаются румянцем, и я смеюсь.
– Что? – спрашивает Колтон.
– Ничего, – отвечаю и перевожу глаза на приборную панель, на доску для серфинга, которая лежит сзади на кровати, на припорошенный песком коврик в ногах, лишь бы не смотреть на него. Боюсь того, что он может увидеть в моих глазах.
Внезапно замечаю небольшую прозрачную коробочку – похожая есть у папы, и мама каждое утро наполняет ее новой порцией лекарств. В этой коробке два ряда, в каждом отделении лежит как минимум по одной таблетке, а вместо дней недели на пластике маркером написаны часы и минуты.
Я уже почти готова задать вопрос, но тут Колтон замечает, куда направлен мой взгляд, подбирает коробочку, кладет ее в кармашек на двери и натянуто улыбается.
– Витамины, – объясняет он. – У сестры пунктик на этот счет. Всегда приходится брать с собой.
Что-то в его тоне и в том, как он смотрит вперед и почти не моргает, отбивает у меня желание задавать вопросы. Да мне и не нужно. Я и сама понимаю: никакие это не витамины.
Мы проносимся по трассе вдоль побережья. В автобусе открыты окна, наши лица обдувают потоки ветра, громко играет музыка, – слова не нужны, и это хорошо. Мы забываем об этом неловком моменте.
– Так куда мы едем? – пытаюсь я перекричать музыку.
Дорога изгибается дугой. Она уводит нас прочь от океана, и мы сворачиваем на выезд. Колтон делает песню чуть тише.
– В еще одно место, которое я очень люблю, – объясняет он. – Но сначала нам нужно запастись едой.
Останавливаемся на автостоянке у «Фруктовой лавки семейства Райли», где мы с родителями каждую осень покупали яблоки и фотографировались с горками ярких тыкв. Никогда не приезжала сюда летом, что, кажется, было большим упущением. На парковке столпилось множество людей. Они бегают и суетятся, перекладывают продукты из корзин в багажники. Мимо проезжает трактор. Он тянет за собой кузов, а в нем сидят родители с детьми – одни держат в руках большие круглые арбузы, другие уже лакомятся сочными ярко-красными ломтиками.
Я иду за Колтоном, который лавирует между людьми и направляется к стойкам с товаром. Он рассеянно щелкает пальцами, пока мы проходим мимо разноцветной россыпи фруктов.
– Если нужно закупиться к пикнику, лучше места не найти, – оглядывается на меня Колтон и кидает свежий персик, который я еле успеваю поймать. – Чего хочешь? – спрашивает он, остановившись возле одной из стоек.
Я осматриваю ящики с фруктами и задерживаю взгляд на ведерке малины: ягоды такие красные, что кажутся искусственными. Колтон подхватывает его.
– Что еще? Сэндвичи? Чипсы? Все и сразу?
– Ага, – смеюсь я. – Все и сразу, почему бы и нет.
Как же заразительны его радость и энергичность.
Мы нагружаем корзину припасами: тут и пара сэндвичей, и чипсы, и газировка в старомодных стеклянных бутылках, и фрукты. У кассы мы замечаем коробки с медовыми палочками и берем по две.
На улице за нами увязываются три дружелюбные козочки. Они глядят на нас голодными глазами и издают забавное блеяние. Я иду рядом с Колтоном, дышу прибрежным воздухом, наслаждаюсь солнечным светом и ощущаю невесомость нового дня. Все так легко, словно реальный мир остался далеко позади. Находим скамейку в тени, усаживаемся рядом, едим ягоды прямо из ведерка и изредка угощаем ими козочек. Колтон рассказывает историю о том, как однажды они сильно напугали его в детстве. Я смеюсь, наклоняюсь и, забывшись, кладу ладонь ему на ногу, будто старому знакомому.
