Чувство Магдалины - страница 46
– Я разве кричу?
– Да, ты кричишь…
– Да, я кричу… – вдруг быстро согласился Платон, будто и сам удивился своему напряженно нервному состоянию. – Ты прости меня, Маш… Что-то я… Потерялся немного, да… Прости, моя хорошая…
Он шагнул к Маше, обнял, прижался губами к затылку. Маша почувствовала, как дрожат его руки. Хотела снять с рук резиновые перчатки, в которых мыла посуду, и развернуться к нему, но не успела – Платон шагнул назад и проговорил тихо:
– Прости… Так нелепо все вышло… Просто она опять важные бумаги унесла…
И ушел в спальню, растянулся на кровати, сложив руки на грудь. Маша домыла посуду, пришла к нему, легла рядом, проговорила виновато:
– Она сказала, что за свидетельством о браке пришла… Что без него не разведут…
– Да бог с ней, Маш, не бери в голову… Ты думаешь, я так уж сильно расстроился из-за этих бумаг? Да ничуть… И не будем больше об этом, ладно? Все, забыли… Ну, иди ко мне, моя хорошая… Машенька моя милая…
* * *
Платон быстро прошел мимо секретаря Дины, поздоровался, зашел в свой кабинет, на ходу снимая пальто. Сел за стол и поежился от холода – так и есть, забыл с вечера закрыть окно… Теперь в кабинете, как на улице, снегом пахнет. Хотя снега еще нет, но все идет к тому – начало ноября на дворе.
В дверь заглянула Дина, спросила деловито:
– Вам кофе варить?
– Да, Диночка, и покрепче. Кто-нибудь звонил с утра?
– Да. Ярослав Михайлович звонил.
– Кто?!
– Ярослав Михайлович Ливанов… Вы же знаете…
– Да, конечно. Извини. А что ему надо?
– Сказал, приедет через полчаса. Что разговор очень важный, чтобы вы не отказывались.
– А с чего он взял, что я буду отказываться?
– Ну, не знаю… – пожала плечами Дина.
По ее лицу, по движению плеч Платон понял: конечно, все знает, чего там. Да все в конторе давно знают, что Ливанов увел жену у шефа. Деликатничают просто, виду не подают. Как будто подарок ему делают. И не понимают, что вовсе не нужны ему никакие подарки. Справился и без подарков, слава богу. Давно справился, да!
– Пусть сразу заходит, когда приедет. Я жду. И кофе давай, Диночка! И погорячее! Чувствуешь, как в кабинете холодно? Это я окно вчера забыл закрыть…
Ярик вошел в кабинет боком, встал у двери, глядел исподлобья. Будто выжидал, не набросится ли на него хозяин кабинета с кулаками. Платон усмехнулся немного нервно, хотя старался выглядеть расслабленным и спокойным.
– Ну чего ты встал? – обратился он к Ярику. – Заходи, садись… Будешь чего? Чай, кофе, коньяк?
– Нет, я ничего не хочу. Я только поговорить, – начал Ярослав. – И вот еще… Это я тебе возвращаю, прости, что так вышло…
Он сел в кресло напротив стола, положил перед Платоном красную пластиковую папку.
– Что это? – не отрывая глаз от папки, спросил Платон.
– Здесь все документы, которые… Все подлинники… Ну, те самые… Ты сам понимаешь…
– Которые Вика у меня украла, что ли?
– Ну да.
– Понятно… А почему ты решил их вернуть? Совесть замучила?
– Можно сказать, и так, если тебе это признание доставит удовольствие.
– Туманно говоришь… Значит, все-таки не совесть? Еще что-то есть, да?
– Ты прав, есть еще одно обстоятельство… Можно сказать, оно идет бонусом к совести.
– Ух ты, как интересно! Бонусом к совести! Хорошо сказал! Да ты поэт, батюшка!
– Ладно, хватит ёрничать, Платон. У меня к тебе действительно серьезный разговор есть, – помолчав, тихо проговорил Ярик.
– Ну, давай, я слушаю… – пожал плечами Платон. И добавил нарочито вежливо: – А может, все-таки коньяку? Какой же серьезный разговор без выпивки, правда? Мы ж с тобой люди бывалые, знаем, что перед серьезным разговором надо мозги освободить от напряжения, хотя бы самую малость.
– Нет… – задумчиво покачал головой Ярик. – Мои мозги сейчас полностью освобождены от напряжения, я для себя уже все решил. И у меня нет никаких сомнений по поводу принятого решения.
– Ты меня пугаешь, Ярик… – действительно испугался Платон. – И что это за решение? Как-то меня касается?
– Оно касается Вики, Платон. Да ты сам уже, наверное, догадался, к чему я веду.
– Отнюдь… Скорее, наоборот. Чем дольше мы говорим, тем загадочнее становится тема для разговора. Давай уже, говори все как есть. Без предисловий.
– Ну, если без предисловий… – вздохнул Ярик и сильно потер указательным пальцем переносицу, будто собираясь с духом. – Если без предисловий, то я должен тебя обрадовать… Или, может, огорчить, я не знаю… Дело в том, что Вика беременна от тебя, Платон. Тебе предстоит стать отцом, хочешь ты этого или не хочешь. Да, таким образом складываются обстоятельства, что ж…
– Да с чего ты взял? – нервно произнес Платон, терзая в руках карандаш. – Нет, что за бред ты несешь, Ярик? Вика сама сказала, что ждет ребенка от тебя! От тебя, понимаешь?
– Ну, мало ли, что сказала Вика… Она может сказать все, что угодно. Да будто ты сам не знаешь свою жену!
– Но женщина всегда знает, по-моему…
– Нет, как раз и не всегда. Как раз может и ошибаться. И Вика ошиблась, и я думаю, непреднамеренно. Да, скорее всего, она честно ошиблась… Но это обстоятельство уже ничего не меняет, к сожалению.
– Но почему ты… Почему ты так уверен, Ярик?
– Да потому. Я ведь ей поверил, я честно собрался жениться, честно собрался радоваться предстоящему отцовству… И маме своей все честно сказал. Так, мол, и так, женюсь, моя подруга от меня беременна. А мама, вместо того чтобы тоже обрадоваться, зарыдала вдруг, в истерику впала… Прости, говорит, дорогой сынок, что не говорила тебе всей правды… Ну, ты же знаешь мою маму, Платон! Она такая, слишком чувствительная, слишком эмоциональная, и так разнервничалась, что пришлось «Скорую» вызывать… Слава богу, все обошлось одним уколом успокоительного.
