Мечта для нас - страница 69

В конце концов, я эгоистичный тип и всегда таким был. Только на этот раз я никуда не уйду и поступлю так не только ради себя. Бонни тоже нуждается во мне, я твердо в это верил, слышал в ее голосе, видел в ее лице.

Я саданул кулаком что было силы.

– Льюис!

Меня шатало после бессонной ночи. Истон не пришел ночевать в общежитие. За все это время он ни слова не сказал о Бонни, но я вспомнил его давнее предупреждение не докучать ей, и теперь оно обрело новый смысл. Я предположил, что он отправился к ним домой, поддержать сестру, и из-за этого я так ревновал, что в глазах темнело.

Мне тоже полагалось быть рядом с ней.

Я должен быть рядом. Холодные когти страха вонзались в сердце.

Нельзя допустить, чтобы она проходила через все это в одиночку, потому что она должна выжить. И никак иначе.

– ЛЬЮИС!

Я в ярости пнул дверь.

– Сломав дверь, вы не ускорите мое появление, мистер Дин.

Резко обернувшись, я увидел, что по коридору идет Льюис с портфелем в руке.

– Мне нужно с вами поговорить. – Я отошел, давая профессору возможность открыть дверь, потом первым протиснулся в кабинет. Льюис вошел следом и закрыл дверь, не глядя, как я мечусь по комнате. Наконец он присел на край стола и положил рядом портфель. – Вы должны снова поставить нас с Бонни в пару.

Льюис поднял бровь.

– Не уверен, что это сработает, Кромвель.

– Вот только не надо! – рявкнул я. – Не надо этого профессорского тона. – Я остановился перед ним. – Она больна.

Льюис ничего не сказал, лишь смотрел на меня с сочувствием и пониманием.

– Вы знали, – процедил я сквозь зубы. Он кивнул. – И давно?

– Я узнал всего пару недель назад.

Я обессиленно опустился в кресло перед столом.

– Она из-за этого отказалась со мной работать?

– Вам лучше спросить об этом у самой Бонни, Кромвель.

Кровь отлила у меня от лица.

– Она ушла из-за того, что я ее доставал, не помогал с композицией… Она знала, что ее время на исходе, а я… я… – Я покачал головой, закрыл лицо руками и прошипел: – Нет.

Льюис подошел к стоявшей в углу кофеварке и спросил:

– Будете кофе?

Я уставился на него и уже хотел было отказаться, но потом понял, что идти мне некуда. Больше мне не с кем поговорить.

– Ага. Черный, без сахара.

Льюис принялся колдовать над кофемашиной, а я стал рассматривать картины и фотографии на стенах, и под конец мой взгляд остановился на той, что висела над столом преподавателя.

– Бонни понравилась выставка, – проговорил я.

Льюис повернулся ко мне и улыбнулся:

– Правда?

– Цвета ее просто очаровали. – Я вспомнил, как Бонни сидела рядом со мной на табурете, пока я играл на гитаре. – Она просто обожает музыку, и точка. Только и думает о том, как бы отточить свои навыки.

– А вы? – спросил профессор, поставив передо мной кофе. Взяв свою кружку, он сел за стол.

Я снова посмотрел на фотографию, которая привлекла мое внимание: ту, на которой Льюис дирижировал оркестром в Альберт-холле.

– До сих пор я не осознавал, как сильно люблю музыку. – Я покачал головой. – Нет, это ложь. Осознавал.

Больше я не стал ничего говорить, потому что пока не чувствовал в себе готовности думать о причине, заставившей меня перестать играть. Сейчас я не мог думать ни о ком и ни о чем, кроме Бонни.

Льюис сел прямо и облокотился о столешницу:

– Простите мое любопытство, но мне показалось, что вы с мисс Фаррадей в последнее время сблизились.

Я мрачно смотрел в свою кружку.

– Да.

Льюис вздохнул:

– Извините, Кромвель, вам сейчас, наверное, очень тяжело. Не успели вы сблизиться, как… Случилось такое.

– Бонни сейчас гораздо труднее.

– Да, вы правы, – согласился Льюис.

– Она так хочет у вас учиться. – Я посмотрел на преподавателя. – Мечтает в конце года представить на ваш суд свое музыкальное произведение.

Льюис кивнул. Понимание того, как нелегко приходилось Бонни, накатило на меня так остро, что я едва не закричал.

– Она не сможет этого сделать, да? – У меня перехватило дух, горло сдавило спазмом, так что я не мог вздохнуть. Я уставился на свои ладони. – Я изучил этот вопрос. Все говорят, мол, не нужно гуглить такие вещи, но я не мог иначе. – Я сглотнул ком в горле. – Она будет ходить до последнего, пока не окажется прикованной к постели. У нее начнут болеть и отекать руки и ноги. – Я потер грудь, мой голос становился все более хриплым. – Ей будет все труднее дышать, потому что легкие будут все слабее. Почки и печень начнут отказывать. – Я зажмурился, изо всех сил стараясь держать себя в руках, и попытался представить себе Бонни в таком состоянии. Попытался представить, как она лежит, прикованная к кровати: она до последнего будет сильна духом, в то время как ее тело день ото дня будет слабеть. Я не мог с таким смириться, черт подери.

– Вы хотите ей помочь?

Я посмотрел Льюису в глаза:

– Я хочу дать ей музыку, просто обязан. – Я постучал себя пальцем по голове. – Музыка уже зреет во мне, словно мое сердце само знает, что я должен сделать для Бонни. Музыка даст ей силы бороться дальше. – Меня переполняла нервная энергия, так что я, не в силах усидеть на месте, вскочил и принялся расхаживать взад-вперед перед столом. – Я постоянно слышу мелодии. Слышу отдельные фрагменты: струнные, деревянные духовые, медные духовые. Они играют одну и ту же музыку, показывают мне свой цветовой рисунок, ведут меня за собой. Это давит на мозг. Мне нужно выпустить эту музыку.

Льюис пристально наблюдал за мной, кажется, совершенно забыв про кофе.

– Я знаю, каково это.

– Знаете?

Преподаватель указал на фотографию, на которой он дирижировал оркестром.