Рыжее несчастье для босса - страница 39
Отодвигаю пряди волос с шеи и плеч, мягко касаясь губами нежной кожи. На вкус как недоступное ранее и внезапно доставшееся лакомство, хочется ещё и ещё, больше и откровеннее. Осторожно ныряю рукой под ткань футболки и провожу кончиками пальцев по талии и вокруг пупка, спускаясь ниже. Наверное, ей щекотно, потому что мышцы живота, чуть дрогнув, втягиваются внутрь. Моя рука, осмелев, ложится горячей ладонью на талию и замирает на полминуты, а потом, живя своей жизнью отдельно от меня, пробирается выше и накрывает упругую грудь, чуть сжимая её. Милена начинает ёрзать, кажется, просыпаясь, а мои пальцы уже массируют и несильно мнут полушарие груди, нащупывают сосок и ласкают его сжимая.
– Тсс, лежи спокойно… – шепчу я межу поцелуями, когда она пытается отстраниться, проснувшись, – ты всё ещё в сладких объятиях Морфея.
– Какой-то приставучий Морфей, – сонно бормочет она, – и явно не умрёт от лишней скромности.
Я едва не задыхаюсь от смеха: всегда найдёт что сказать. Даже сейчас, когда под лаской пальцев приятно твердеет бугорок соска, а ягодицами она явственно чувствует моё предельное возбуждение.
– Просто он очень сильно хочет угодить гостье.
Не сдерживаюсь и, чуть прикусываю кожу на шее, пропускаю вторую руку под телом и накрываю вторую грудь.
– Мне кажется, что это не очень хорошая идея, – едва слышно выдыхает Милена.
– А мне кажется, что очень даже хорошая. Я это чувствую.
Соски вызывающе тверды и молят не прекращать ласкать их, я перекатываю их между пальцами и зажимаю сладкие бугорки.
– В предыдущие разы ничем хорошим это не кончилось… А-а-а-ах.
Лёгкий стон вырывается из её рта, а тело крепче прижимается к моему своей попкой.
– Так что лучше прекрати и сделаем вид, что ничего не было…
– Не могу.
Я опускаю правую руку, проникнув под плотную резинку боксеров, что надеты на Милене, и пробегаюсь пальцами по тонкой чуть более тёмной, чем остальная кожа, дорожке, ведущей вниз.
– Мы же не идиоты, чтобы испортить всё и на этот раз, правда?
– Не зна-а-аю, – протяжно стонет Милена, когда я накрываю клитор и надавливаю, начиная растирать его.
– Тебе не нужно ничего знать, кроме того, что мне хочется тебя. Не только сейчас и не на несколько десятков минут. Хочу, чтобы не бегала от меня по углам, а была рядом. Такая же вкусная и отзывчивая, как сейчас.
Мои слова будоражат меня самого не меньше неё, я двигаюсь дальше и отодвигаю в сторону бедро, накрывая пальцами нежные влажные складочки. Горячность и влажность манят настолько, что я стягиваю боксеры по бёдрам и прижимаюсь возбуждённым членом к ней, уткнувшись в плотную ткань, отделяющую её от меня.
– А что, если…? – эта несносная девица всё ещё сомневается, хотя истекает соком явного желания и горит тем же нетерпением, что и я. Достаточно болтовни. Я освобождаю её от лишней ткани и со стоном проникаю внутрь лона.
– Никаких если, Милена. Без вариантов…
Ещё пара толчков – и заполняю её полностью, до упора, чувствуя, как пульсирует и сжимается её лоно. Бёдра Милены подаются немного вперёд и вновь движутся назад, нанизываясь на меня. Сдуреть можно от этих соблазнительных и простых движений мне навстречу. Я продолжаю ласкать её грудь левой рукой, а второй удерживаю её бедра, фиксируя их на месте, чтобы вновь и вновь входить и выходить из неё. Жадно и глубоко, не сдерживая себя. Так как хотелось сделать это уже давно. Её частое дыхание прерывается мягкими стонами, становящимися всё более громкими и протяжными, по мере ускорения моих толчков.
– Макси-и-и-им, я…
Моё имя звучит иначе, когда она произносит его с громким стоном и протяжно тянет гласные.
– Скажи ещё раз так.
– Макси-и-и-им, – послушно выдыхает Милена и вжимается в меня ещё крепче, отдаваясь мне полностью, целиком, вбирает глубоко. Поверхностное рваное дыхание и учащающаяся дрожь как предвестники скорого оргазма.
– Ещё немного, – прошу я, двигаясь в бешеном ритме, желая, чтобы нас вместе одновременно сжало до единой точки и выкинуло через открытое окно в другой мир, расцветающий яркими пятнами под закрытыми глазами от сильного сотрясения экстаза, выплёскивающегося изнутри меня.
Оглушительно и остро, почти до боли, наслаждение подминает под себя и распластывает по поверхности, лишая сил и возможности собраться воедино. Дышать всё ещё тяжело, но так приятно, когда разгорячённый воздух – один на двоих. Милена разворачивается и утыкается носом мне в грудь, обвивает за талию руками и замирает.
– Чудесный Морфей, – улыбаясь, шепчет она и утягивает за собой в сладкий сон.
Глава 31. Милена
Кажется, давно я так хорошо не высыпалась… Меня крепко держат в объятиях сильные руки, прижимая к груди. Осознание того, где и с кем я сейчас нахожусь, сначала наполняет обжигающей тревогой, а потом в груди разливается такое приятное тепло, что от него на лице сама собой расплывается счастливая улыбка. Произошедшее кажется невозможным и вместе с тем единственно правильным, что я боюсь спугнуть хрупкое утро, кажущееся идеальным, неосторожными или резкими движениями. Открываю глаза, вижу комнату, залитую светом, и, сама себе противореча, сажусь на диване.
– Чёрт!
– Куда собралась? Я тебя ещё не отпускал.
Максим обхватывает меня поперёк талии и притягивает к себе.
– Который час? Уже так светло… кажется, я опаздываю на работу!
– Да неужели? Ещё и восьми нет…
– Ой… Я забыла, что ты живёшь не так далеко от офиса, как я.
Я расслабляюсь и откидываюсь обратно на подушку. Максим приподнимается и спрашивает:
