Струны любви - страница 31
— А мне нравится говорить с тобой. — Лейси несмело положила голову ему на плечо. Элай не отстранился, и она добавила: — То есть… нравилось, пока разговор не стал таким тяжелым.
— Так давай сделаем его опять легким. — Элай улыбнулся и, отодвинувшись от нее, взялся за банджо. — Предлагаю поиграть.
Лейси подумала секунду‑другую и потянулась за своей Лаки. И просто удивительно, как легко у нее стало на душе! Скрестив ноги, она положила гитару на колени и, расправив юбку, стала настраивать инструмент. Потом, взглянув на Элая, с улыбкой спросила:
— Что у нас в программе, босс?
— Все, что захотим.
Следующий час или больше (Лейси утратила ощущение времени) они играли свои любимые песни и импровизировали, а в перерывах запивали музыку колой. Когда же взялись за песню «Иди своим путем» группы «Флитвуд Мэк», Элай крикнул:
— Давай в миноре! Играй медленнее и в миноре!
Лейси рассмеялась и взяла вместо соль‑мажора ми‑минор. Песня сразу стала печальной.
— Боже, как мрачно звучит… — пробормотала она.
— А потом — вот так! — Элай потянулся к ней, чтобы зажать струны на гитаре. — Повесь к септаккорду девятую ступень. Слышишь, что получается?
— О, я не узнаю эту песню! — в изумлении воскликнула Лейси.
— Правда? Но ты ведь только поменяла ее настроение. А основа все та же. Это, дорогая Певунья, и есть новая аранжировка, — добавил он со смехом.
— Певунья? — переспросила Лейси, продолжая играть с теми аккордами, которые предложил Элай. — Как интересно ты меня назвал… У «Флитвуд Мэк» как раз есть такая песня.
— Мне кажется, это имя очень тебе подходит. — Он снова к ней потянулся и помог ей зажать на струнах нужный аккорд. Всего лишь одно легкое прикосновение — и ее опять словно током ударило. Причем разряд, пробежавший по телу, сосредоточился потом в низу живота. — Начинай отсюда, Лейси. А я буду ставить аккорды.
Молча кивнув, она начала перебирать струны. И зазвучавшая музыка казалась чарующей и удивительной. Пальцы Элая танцевали над ее рукой, помогая зажимать нужные аккорды. Они смотрели друг другу в глаза и пели. Это был очень странный «Флитвуд Мэк», но ей нравилось. И вскоре она почувствовала, как в душе ее зазвучала та самая струна творчества, которая так долго молчала. Она бы не назвала этот день Одним из Лучших, но Одним из Вдохновляющих — несомненно.
Лейси не знала, откуда взялось это чувство, от которого сейчас кружилась голова. Наверное, дело было в музыке и в близости Элая — в его прикосновениях и в том, как он пристально смотрел на нее, смотрел так, будто пытался прочитать ее самые тайные мысли. И еще… Ведь именно он освободил ее от чувства вины перед Лансом!
Когда же песня закончилась, Лейси замерла на несколько секунд, а потом отложила гитару и, обвивая руками шею Элая, поцеловала его. Вкус его губ очень ей понравился, и она поцеловала Элая еще раз. И еще.
А затем она поняла, что теперь уже Элай целует ее — причем целует по‑настоящему, все крепче прижимая к себе. И если до этого Лейси не знала, вдохновился ли Элай этим вечером так же, как она, то теперь все сомнения отпали — его вдохновение упиралось ей в живот. Почувствовав это, Лейси забыла обо всем на свете и, уже совершенно не сдерживаясь, раскрылась навстречу страсти.
А Элай все делал правильно — целуя Лейси, крепко прижимал ладони к ее ягодицам — так, чтобы она чувствовала его восставшее «вдохновение». Следующий шаг сделала Лейси. Скользнув руками ему под рубашку, она провела пальцами по его мускулистой груди. Он и впрямь был мускулистый, накаченный. Интересно, что она почувствует, когда коснется его груди своей обнаженной грудью?
Был только один способ это узнать, и Лейси, отстранившись от него, быстро сняла футболку. Отбросив ее в сторону, она заметила, что Элай улыбался. Тоже улыбнувшись, Лейси толкнула его на лежавшие на полу остатки пиццы — слава богу, коробка была закрыта — и со смехом воскликнула:
— Ой, прости!
Элай рассмеялся вместе с ней и убрал коробку подальше. Потом привлек Лейси к себе и принялся покрывать поцелуями шею и плечи. Ее смех тут же стих, и послышались совсем другие звуки — протяжные стоны и вздохи.
А Элай все целовал ее и целовал; когда же губы спустились к бюстгальтеру, Лейси, чуть помедлив, сорвала его с себя. И в тот же миг Элай в восхищении воскликнул:
— О, Певунья, какую же красоту ты скрываешь!
Лейси покраснела, но тут же сказала себе: «Не смей смущаться». И тотчас подалась навстречу ласкам Элая. Внезапно сообразив, что он все еще полностью одет, она потянула его за рубашку, и он, кивнув, пробормотал:
— Да‑да, сейчас… — Чуть отстранившись, он скрестил руки, чтобы стащить с себя рубаху, и случайно ударил Лейси локтем в челюсть. — О черт!.. О боже!.. Лейси, ты в порядке? — Элай осторожно провел ладонью по ее подбородку, потом поцеловал.
Она кивнула и со смехом ответила:
— Да, в полном. — И это была чистейшая правда, она действительно чувствовала себя отлично, так как теперь видела перед собой обнаженный торс Элая.
Лейси замерла на несколько мгновений, залюбовавшись сидевшим перед ней мужчиной. На левой стороне груди у него была татуировка — контур ворона, державшего в клюве (разбитое?) сердце. И ворон этот сидел на ветке, с которой опадали листья, превращавшиеся в маленьких воронят, — а те разлетались в разные стороны. Лейси прочертила пальцем путь каждого из воронят. А потом сделала то, что ей давно уже хотелось сделать, — обняла Элая за шею и крепко прижалась к нему обнаженной грудью. Ее соски тотчас отвердели, а по всему телу прокатились горячие волны, ударившие в самый низ живота. В следующее мгновение губы их слились в поцелуе, а еще через несколько секунд Лейси почувствовала, как в живот ей упирается восставшая мужская плоть.
