Струны любви - страница 76

Элай смотрел на спавшую рядом с ним Лейси. Щеки у нее раскраснелись от страсти, но он никогда еще не видел ее такой спокойной, как в эти минуты. Даже едва заметная морщинка на переносице сейчас разгладилась. Он осторожно убрал волосы с ее лица и любовался ею до тех пор, пока не понял, что еще чуть‑чуть — и у него уже не хватит сил уйти.

Все произошло совершенно неожиданно. Он действительно собирался только поцеловать ее на прощанье — и все. Но, скорее всего, это все равно случилось бы — даже если бы Лейси не расплакалась и не попросила его остаться. В глубине души он хотел этого. Хотел по‑настоящему любить ее — ведь завтра у него уже не будет на это никакого права.

Но теперь уже все произошедшее осталось в прошлом. И сейчас ему следовало кое‑что сделать до того, как Лейси проснется. Поэтому Элай осторожно поднялся с постели, собрал свои вещи. Остановившись у стола, он вырвал лист из блокнота и написал несколько строчек. Потом в последний раз взглянул на любимую и, выключив свет, вышел в коридор.

Оказавшись у себя в номере, он открыл ноутбук и сделал глубокий вдох, собираясь с силами. Настало время поступить так, как следовало. Так будет лучше для всех.

Глава 22

Еще не открыв глаза, Лейси поняла, что она спала одна — в постели было слишком холодно, а в комнате — слишком тихо. Она попробовала сделать так, чтобы в ее сердце тоже стало спокойно и холодно. Но ничего не вышло. Элай оставался в ней — словно отпечатался в ее теле.

Лейси по‑прежнему не открывала глаза. Она решила, что будет думать о нем и чувствовать его, — но только пять минут. А потом оставит все в прошлом. Вот только как узнать, что пять минут прошли? Ах да, конечно… Именно столько времени длилась «Годрикова впадина». Значит, надо просто петь ее про себя. Странно, что она прощалась с Элаем под музыку Джакса, но почему‑то сейчас это казалось ей правильным. Песня эта каким‑то непостижимым образом подходила Элаю — не только слова, но и мелодия.

Она уже добралась до припева, но не успела подумать о самом важном — о губах Элая, о его нежных словах и о поэзии, которой он наполнял ее. Этот человек удовлетворял ее не только физически, но и эмоционально. Ему каким‑то образом удалось выявить те чувства, которые скрывались где‑то в глубинах ее души. И это стало для нее таким же потрясением, как то невероятное наслаждение, которое она с ним испытывала. Нечто подобное происходит в душе, когда влюбляешься. Да‑да, именно так она себя чувствовала, когда полюбила Ланса. Сейчас ей казалось, что это было уже очень давно, само чувство Лейси прекрасно помнила. Оно — очень сильное. Любимый человек словно впечатывается в тебя и остается в тебе навсегда.

О боже, значит, она действительно полюбила Элая, а не Джакса? Причем поняла она это уже после того, как со всей откровенностью заявила ему, что у нее есть другой. Но ведь она может и передумать, не так ли? Ведь можно сказать Элаю, что Джакс ее больше не интересует… Да‑да, она скажет, что вела себя глупо и только сейчас увидела: ей нужен именно он.

Но тут Лейси вспомнила, почему вообще сказала Элаю, что хочет быть с Джаксом. Из‑за Фолкса! От этой мысли сердце затрепетало. Ведь Фолкс так много значил для нее… Он помогал ей в самые трудные моменты жизни. Но, с другой стороны, Элай тоже помог ей. И вообще, нечестно сравнивать образ из Сети с живым человеком.

Да, главное как раз в том, что Элай — живой и близкий. Зачем отказываться от парня, который так замечательно любил ее вчера? Конечно, ей было больно думать о расставании с Фолксом, но разве не этого она хотела?

В итоге Лейси решила, что пока не будет принимать никаких важных решений. Она вернется к этому после душа и кофе. К тому же «Годрикова впадина» закончилась. Пора было возвращаться в реальность. Возможно, все изменится, когда она увидит утренний свет.

Тут Лейси, наконец, открыла глаза. В комнате царил полумрак — из‑за закрытых штор‑блэкаутов. Но через щель в комнату проникало немного солнца, и она разглядела на столике у кровати бумагу с эмблемой отеля; она лежала рядом с листком, на котором были клятвы Ланса. Лейси почему‑то боялась читать эту записку, хотя и понимала, что никакие слова не ранят ее так сильно, как прощальное письмо бывшего жениха.

Ее рука дрожала, когда она поднесла листок к глазам. Лейси включила настольную лампу и заставила себя прочитать записку Элая.

«Певунья, мне сложно описать, что я сейчас чувствую. Я горжусь тем, что смог утешить тебя, когда тебе это было очень нужно. Вчерашняя ночь оказалась прекрасной: каждая секунда рядом с тобой — это как мелодия, которую хочется играть снова и снова. Удивительная песня, которая поет в моей душе и в теле.

Но на этом мы должны поставить точку. У меня есть девушка, и она ожидает от меня верности. А у тебя есть парень, не так ли?

Так что спасибо тебе за песню. Очень жаль, что это будет сингл, а не целый альбом. Но обещаю — песня эта станет настоящим хитом.

Ох, будь все проклято! Получается, что Элай не оставил ей выбора? И почему у нее глаза щиплет от слез? Неужели из‑за вчерашнего потрясения она теперь все время будет рыдать как крокодил? Очень хочется надеяться, что нет.

Лейси вытерла слезы и решительно приподнялась. Прощальное письмо Элая — это, конечно, препятствие, но любое «прощай» можно стереть хорошим «привет». Ей просто надо решить, готова ли она его сказать.

Лейси встала с постели и пошла искать телефон. Пока у нее в голове такой сумбур, надо отложить серьезные дела и взглянуть, нет ли сообщения от Фолкса. Его последнее послание обрадовало ее, но в то же время немного смутило. Он написал, что думает о ней — о ЛюбвиБезПесен, но отправил это сообщение в тот момент, когда болтал с Лейси. Плохо, что он думал о другой девушке, когда общался с ней, пусть даже эта девушка — она сама.