Сумасшедшая любовь - страница 67

Я протянула ему бумажный пакет:

– Надевай.

Это были не самые красивые солнцезащитные очки, зато темные и дешевые. На бейсболке был вышит огурец. Я могла бы купить головной убор попроще. Но мне нравилось думать, что кепка с огурцом сделает Мику невидимкой.

– Что это?

– Портативный камуфляж.

– Тебе все это мешает?

– Только когда я с тобой. – Я, поддразнивая, ткнула его в бок. – И нет, не беспокоит, но я хотела поговорить.

– Здесь?

– Ладно, позже.

– Нет, здесь – отлично. Если только ты не решила порвать со мной на людях, чтобы я не устроил скандал.

Я скрестила руки на груди.

– Думаешь, я могла бы сейчас с тобой порвать?

– Мне показалось, я тебя напугал.

– А ты говорил серьезно? Или это был просто секс?

– Это был не просто секс. В смысле, да, но…

– Я не хочу загонять тебя в угол. Можешь забрать свои слова назад. Вероятно, ты произносил их так много раз, что они просто невольно слетели с языка.

Взяв мои руки в свои, он посмотрел на меня своими огромными глазами:

– Я никогда никому не говорил такого, кроме членов семьи, но ты знаешь, что тогда это было совсем по-другому. – Он нервно рассмеялся.

– Но?

– Но я много раз прокручивал это у себя в голове, с тех пор как встретил тебя. Знаешь, любовь с первого взгляда – это ужасное клише. Я боролся с собой, чтобы не сказать тебе ничего такого. Но вдруг слова просто вырвались. Прости. Это несправедливо по отношению к тебе. Я надеялся, ты ответишь мне взаимностью.

Я погладила его руку:

– Слушай. Надеюсь, ты поймешь меня правильно. Я не верю в любовь с первого взгляда. Думаю, если бы что-то подобное существовало, я бы тоже это почувствовала. Я поняла это, когда ты впервые опустился на колени на тротуар в тот день. Но это не любовь. Это влечение, или химия, быть может. Или безумная страсть. Желание изучить тебя, узнать о тебе все, и это одурманивает как наркотик. Но любовь – это не чувство.

– Ты испытываешь ко мне безумную страсть?

– Ага.

– Я это принимаю, – ухмыльнулся он.

Должна признать: мне было приятно услышать его заверение в преданности, но я задумалась, будет ли он испытывать те же чувства после нашей первой ссоры или после того, как уедет на гастроли на месяц. Я всмотрелась в черный пластик, за которым, как я знала, скрывались его глаза.

– Хочу сказать тебе то же самое. – Я не могла прочесть его реакцию за прикрытием, он явно поджал губы, а ведь я предложила все, что могла. – И я не сомневаюсь, что если и скажу когда-нибудь эти слова, то только тебе.

Он расслабился, как будто этого пока было достаточно. В мыслях я рисовала себе образ отца. Он говорил маме, что любит ее, но никогда не обещал беречь ее, и, стоило родным надавить посильнее, сражаться за американскую семью оказалось слишком сложно для него, его так называемая хрупкая любовь куда-то делась. Как я могла доверять чувствам? Разве можно доказать, что они существуют? Разве можно обещать, что они сохранятся надолго?

Я считала, что физическое влечение и любовь преходящи. Никто не говорил о вечном физическом влечении. Это было бы неправдоподобно. Разумеется, некоторым людям везло, и их чувств действительно хватало на всю жизнь.

Но я мечтала о чем-то, похожем на проверенную временем дружбу, о чем-то, что связывало меня с Зайоном, только с большей степенью близости. Я переживала, что Мика, скорее, предпочитает молниеносные страстные романы. Я могла бы дать ему это, если бы сама не хотела большего.

Хватит медлить. Теперь вместо того, чтобы думать, будто мы плавно движемся к стабильным отношениям, я устремлюсь к ожидающему нас финалу. Мика был так быстр – рано или поздно он перегорит и пойдет своей дорогой. Я не могла представить, что убедило бы меня в обратном. Но сейчас я все равно улыбалась, скрывая малейшие признаки внутреннего беспокойства.

Внезапно я вспомнила о времени:

– Мика, мне нужно перекусить или организовать ранний ужин.

Он отправил сообщение водителю, а я – Зайону, чтобы сообщить: мы уходим. Водитель высадил нас у мексиканского ресторана за углом дома Мики. Поужинав лепешками тако, мы отпустили водителя и пошли пешком. Вечернее небо начало меркнуть, а дневная жара еще не вполне рассеялась. Мы болтали, идя рядом, хотя и не держась за руки.

– Я переехал сюда, после того как в чартах взлетел наш первый сингл. – Мика окинул взглядом здания вдоль улицы. – Какое-то время я жил в квартире с одной спальней в Краун-Хайтс.

– Почему ты решил?.. – Я остановилась. Парень, остриженный «под горшок», с прозрачной, как у рыбы, кожей, стоял, облокотившись о перила лестницы, ведущей к дому Мики, и вытирал лоб краем рубашки. Как только он выпустил ткань из рук, наши глаза встретились. Он тут же встрепенулся и принялся искать фотоаппарат, который явно куда-то засунул.

Мика не менял темп, разве что иногда оборачивался и ждал, пока я его догоню. К тому времени как мы добрались до лестницы, парень уже достал камеру и успел сделать несколько снимков. Мика протянул руку:

– Привет. Как вас зовут?

Парень сглотнул и, сунув руку в маленький рюкзак, достал помятый блокнот.

– Меня зовут Джим. – Его руки задрожали, когда он занес ручку над бумагой. – Я собираю материалы для ресурса «Фанблоггер. ком». Слышали о таком?

И я, и Мика покачали головой. Мика скривился:

– Вы относите себя к прессе?

– Мы, скорее, новостной портал, который использует стопроцентный пользовательский контент. Я хотел задать вам пару вопросов.

Мика расслабился и засиял, как обычно на публике. Улыбка была красивой, но я знала, что за ней стоит. Ничего.