Сумасшедшая любовь - страница 76
– Джо Уайлдер? Здравствуйте, это репортер из… – Я дала отбой, проклиная стервятников. Откуда у них мой мобильный?
В ту минуту, как двери лифта распахнулись на нашем этаже, я бросилась в редакцию и ворвалась в кабинет Энди:
– Энди, откуда у тебя эта фотография? Я сделала ее на личную камеру. Ты должен ее убрать.
Он ухмыльнулся:
– О, правда? Тогда почему ты загрузила ее на наш сервер?
В панике я принялась вспоминать. Я снимала на личную камеру? Было рано. Я была голодна. Я залезла в сумку и… Дальше я не помнила. Возможно, я взяла не тот фотоаппарат. А потом Зайон загрузил на сервер все. Абсолютно все.
Мне пришлось сесть. Кружилась голова.
– Ты не можешь такое публиковать, Энди.
– Мы договорились: либо я публикую это, либо историю про Иден. Ты сама выбрала.
Я сжала дрожащие руки в кулаки.
– Ты должен убрать эту новость.
Он сел.
– Нет. Не должен.
Он не понимал. Как же так? Я плохо объяснила?
– Энди, я не просто сплю с Микой. Я не одна из этих девушек. Между нами происходит что-то особенное, а статья все испортит. Он подумает… – Я приложила руку к губам, осознав, как все это повлияет на наши отношения с Микой.
Энди закрыл глаза и покачал головой. Когда он посмотрел на меня снова, я подумала, что различила в его взгляде жалость.
– Иди почитай статью, Джо. Расскажешь, поверила ли ты всему, что там написано, когда закончишь.
Зайон ждал меня у кабинета Энди:
– Джози, как ты?
– Зайон, что написал Энди?
Он положил ладонь на мою руку и посмотрел мне в глаза.
– Помни, чем занимается Энди, ладно? Возможно, все не так уж плохо.
Я протиснулась к рабочему столу мимо него и включила ноутбук. Текст загрузился, и я начала читать. Под гигантской фотографией, которую я сделала, красовалось заявление, которое якобы сделала я. «Мисс Уайлдер работала под прикрытием? На предоставленной ею фотографии, явно сделанной скрытой камерой (см. выше), мы видим утро после ночи с Микой Синклером, хотя, судя по тому что мы прочтем далее, едва ли этот опыт можно назвать уникальным».
По странице было разбросано несколько картинок поменьше. Это была целая коллекция сказок. Собрание поучительных историй. Слева или справа от каждой фотографии располагался текст.
«Мика использовал меня для секса, когда гастролировал по Франции. Да, секс был потрясающий. Но он бросил меня, как только закончились гастроли».
«Я провела с Микой три месяца. Я думала, между нами все хорошо, но в один прекрасный день он попросил меня больше не звонить. Он так ничего и не объяснил».
Все женщины были красивы. Энди нашел их совместные снимки с Микой. Он стоял, улыбаясь, а рядом была цитата. И еще одна, и еще – множество отвратительных цитат.
В самом низу я с ужасом обнаружила фотографию Виктории Седжвик, которую сняла сама больше недели назад. Мое имя, упомянутое вскользь, лишь добавляло ситуации пикантности и едкой иронии. Заявление Виктории добило меня окончательно. «Я думала, между нами происходит что-то особенное. Я действительно думала, что люблю его. Я думала, быть может, он тоже меня любит».
Я вспомнила, как сфотографировала ее. Тогда я решила, что она завидует, увидев меня с Микой. Но что она испытывала на самом деле? Может, просто боль от того, что ей разбили сердце?
Энди оказался прав, пожалев меня. Я была лишь очередным трофеем в списке Мики. А мое заявление в самом начале статьи выставляло меня наивной дурой или расчетливой змеей. Да и фотография Мики, чуть прикрытого алым покрывалом. Он выглядел, как султан, на этом диване, ожидавший дев из своего гарема, которые придут и покормят его виноградом.
Я повернулась, и меня вырвало на пол.
Зайон закрыл ноутбук и сунул в компьютерную сумку, как и другие мои вещи.
– Что ты делаешь?
– Везу тебя домой.
Я посмотрела на пол.
– О боже, мне надо это убрать.
– Нет, не надо. Уже вызвали уборщицу. Пойдем со мной.
Мы вышли из здания, и он поймал такси. Как только мы забрались в салон, он заговорил.
– О чем ты думаешь, Джо? – Его голос был мягким, как хлопок. Хлопок, который выращивали во многих милях отсюда, на земле хлопка.
Я истерично захихикала.
– Джози. – Зайон повернулся ко мне. Казалось, он где-то далеко. И все как будто происходило в режиме замедленной съемки. Все было расплывчатым. Смазанным. Я смотрела в окно, а мимо проплывали здания. Где-то далеко звонил мой телефон. И снова звонил.
Когда мы добрались домой, Зайон уложил меня на диван и подоткнул под спину подушку. Схватив мой глюкометр, он проколол мне палец. Я наблюдала за ним, но все как будто происходило с кем-то другим.
– Ты хоть что-то съела на обед, Джо?
Он нашел мою сумку и вытащил таблетку глюкозы.
– Прими, Джози. Немедленно.
Я положила таблетку в рот и проглотила ее. Зайон принес мне коробку с соком, и его я тоже выпила. Он мог бы подать мне тарелку с шоколадным тортом и пинту пива. И я бы все это съела и выпила. Мне было все равно.
Через пятнадцать минут я пришла в себя. Зайона рядом не было.
– Зайон?
Он появился мгновенно.
– Слава богу. Как ты себя чувствуешь?
– Что мне теперь делать?
– Прямо сейчас ты отдохнешь. Затем я приготовлю тебе обед. А потом мы обо всем поговорим.
Я закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании: вдох – выдох. Боль, которую я ощущала по прошествии всего двух недель с Микой, только доказывала, что никакое прожитое счастье не компенсирует боль потери. Не этим ли утром я думала, что могу радоваться моменту? Как я могу быть счастлива сейчас, если это означает, что потом я буду день за днем проводить в страданиях?
