Замуж за дракона - страница 66
На тридцать шестой неделе мы пересматривали «Звездные войны», и при виде фигуристой принцессы Леи рядом с бесформенным заплывшим Джаббой я расплакалась.
— Не плачь, детка, Хана Соло спасут, — сказал Алекс, отчего я разрыдалась пуще прежнего.
Эх, мужчины…
***
В начале августа на тридцать восьмой неделе мы отправились на УЗИ. В начале сентября Алекс должен был уехать на несколько недель на съемки в Шотландию, горные пейзажи которой всегда привлекали создателей фэнтезийных фильмов. И неплохо было бы узнать, когда наша девочка собирается с вещами на выход. Хотя Алекс и обещал, конечно, примчаться из Уэльса в срочном порядке, но это только на день или два, большую часть которых он все равно провел бы в воздухе, пересекая океан.
К этой неделе я ощущала себя выбросившимся на берег китом. Я проводила дни полулежа-полусидя. Ходить удавалось только с поддерживающим живот бандажом. Бедра ныли нещадно. Добавьте к этому изжогу и грудь, выпрыгивающую из лифчика. Те самые бюстгальтеры за несколько тысяч благополучно отправились в шкаф. Пришлось купить два бабушкиных парашюта, чтобы хоть как-то уместить свое подросшее богатство.
В конце срока Алекс называл мою грудь — музейным экспонатом. Смотреть и восторгаться можно, а трогать по-прежнему нельзя.
Мы пытались заниматься сексом недели две назад, но безуспешно. Меньше всего в эти дня я ощущала себя сексуальной кошечкой. А однажды градус возбуждения сильно понизило внезапное появление молозива. Кажется, так тело само решило напомнить о том, что сейчас я, прежде всего, инкубатор, а с мечтами о секс-марафонах лучше повременить.
Да и когда у тебя там болит, там торчит, тут выпирает, а живот вообще живет собственной жизнью, очень странно при этом быть в постели порно-звездой.
Доктор Джонс и теперь не обратила на меня никого внимания. Раньше, когда у меня был меньший срок, она смотрела как бы сквозь меня, сразу на Алекса. А сейчас она глядела только на мой живот. С ним она и разговаривала.
— Сейчас, солнышко, посмотрим, как ты там. Тесно, наверное? Уже перевернулась, хорошо… Больше не вертись, вот так. А здесь у нас что?...
— Когда? — спросила я, отдышавшись на кушетке после подъема с парковки. — Когда она собирается наружу?
— Живот каменеет?
— Иногда.
— Хм… Ну есть способ выманить ее наружу, — ответила доктор. — Нужно заниматься сексом.
Если бы она предложила стать первой роженицей в невесомости, я и то бы быстрее бы согласилась.
Доктор пустилась в пересказ того, как благоприятно весь этот процесс и его последствия влияют на роженицу, а мы с Алексом просто обменивались обалдевшими взглядами.
Парадоксально, что именно теперь, когда получаешь такую отмашку от врача, сексом заниматься хотелось меньше всего. Сейчас-то я и так почти не вылезала из постели. Это занимало почти половину дня только чтобы встать и одеться. Хорошо хоть тепло было. Не представляю, каково это натягивать куртку, сапоги, штаны, шарфы, забеременей я в реалиях российского климата.
— Детка замечательная и все при ней, — продолжала ворковать доктор. — В остальном дело за вами.
— А если мы не будем… пробовать, она ведь не останется там навечно?
— О нет, беременным от нас еще никто не уходил, — успокоила меня Джонс.
До дома мы доехали в тишине. Я рухнула на кровать в гостевой спальне на первом этаже.
Алекс опустился передо мной и молча разул меня, как делал это уже давно. Ради похода к врачу я сменила любимые вьетнамки на мокасины. Даже их я не могла теперь снять самостоятельно.
— Не пойми меня неправильно… — начал со вздохом Алекс.
— Но ты хочешь погуглить другие варианты? — закончила я за него. — Я только за. Единственное, что я помню, это мытье пола. Но знаешь, в таком случае, я лучше выберу секс.
Он устроился рядом со мной и достал телефон. Вариантов оказалось немного и все они больше напоминали бабушки байки. Женское желание поскорее разрешиться было понятно, как и то, что беременным еще действительно никто не оставался. Да и тридцать восьмая неделя, как оказалось, была еще не самым худшим вариантом. Женщина могла смело ходить до сорок второй, если все было в порядке с плацентой, водами и самим младенцем.
Еще месяц ждать. МЕСЯЦ?!
--Ладно, — говорю, — давай тогда попробуем. Только тебе все придется делать самому.
Он поцеловал меня в плечо с тихим вздохом и лег за моей спиной.
— Алекс, ты гладишь мою подушку для беременных.
Я закидывала на нее ногу, когда лежала, но сейчас, похоже, ее надо было убрать. Ладно, надо так надо.
— Тебе удобно? — спросил он, когда я отпихнула от себя подушку.
— Нет. Но это обычное для меня состояние, я уже забыла, что такое удобно за последние три месяца.
Он провел рукой по спине, к бедру. Хотелось развернуться к нему лицом, обвить его ногами, почувствовать его всем телом, а не только животом. А оставалось только лежать на боку, чувствуя, как немеет правая рука, как начинает покалывать в боку — детка снова возмущалась неудобной позой.
Аллё! Удар под дых. Женщина, которая меня носит под сердцем, как бы возмущался младенец, верните подушку на место! Удар по печени.
Алекс гладил бедро, пробираясь к внутренней половине.
— Детка, ты не дышишь, — сказал он. — Это тебе так хорошо или не очень?
— Не очень, — пискнула я. — Можно вернуть подушку?
— Конечно! Только подожди.
Алекс потянулся к трусикам. Приподнять бедра, чтобы облегчить ему задачу, было невозможно. Как и сохранить хоть каплю возбуждения в процессе того, как он вытягивал из-под меня белье. Я расхохоталась, когда на ум пришла сказка о Старике и репке, который тянет-потянет, да вытащить не может.
