Любимец моих дьяволов - страница 97
— Это не просто трах, малыш, ты ведь понимаешь? Я тебя никогда не отпущу больше. Ты моя. Навсегда. Скорее убью нас обоих, но отпустить не смогу…
Таю от этих слов, они наполняют меня ощущением невыразимого счастья. Якоб опрокидывает меня на спину и входит в меня. Издаю глубокий вздох блаженства, когда он начинает двигаться во мне, наполняя своей мощью, своей твердостью.
— Твоя, — шепчу едва слышно.
«Твоя. Твоя. Твоя!» — Кричу про себя, срывая голос.
Я всегда принадлежала только ему.
Просыпаюсь в объятиях любимого, утро заливает солнечным светом комнату. Понимаю, что нахожусь под мощнейшим наркотиком, эндорфины в крови просто зашкаливают. Если искусственные наркотики действуют так же (несмотря на принадлежность к золотой молодежи, я в жизни не пробовала ничего запрещенного), то понимаю, как люди попадают в зависимость.
Краски окружающего мира, запахи, собственное состояние — все буквально источает сияние. Вот что значит видеть мир в розовом цвете. Впрочем, у меня он скорее насыщенно сиреневый. Всегда любила этот цвет. От нежно лилового до почти бордовой вишни…
Пока размышляю о колористике, чувствую, как член Якоба твердеет во мне. Мы не расставались ни на секунду в эту ночь. Издаю блаженный стон и начинаю двигаться. Едва заметно. А руки Якоба блуждают по моему телу, поглаживая и лаская. Нежно касаюсь его щеки, небритой щетины, она приятно покалывает кончики моих пальцев. Провожу линию его пухлых мягких губ. Меня сводят с ума его губы. Самые необычные и красивые в мире. Целовать они умеют так, что ты теряешь свою душу. Закидываю ногу на бедро Якоба, прижимаюсь плотнее, извиваюсь, нуждаясь, чтобы он двигался во мне. Наполнял меня…
После секса Якоб несет меня в ванную. Мы вместе наполняем водой огромное джакузи и час блаженно лежим в нем, лаская друг друга. И снова в постель, уже теряя силы, умирая от голода… но все равно не можем оторваться друг от друга.
Я наклоняю голову и целую член Якоба. Он вздрагивает.
— Что ты делаешь, маленькая?
— Хочу поцеловать тебя. Попробовать на вкус.
— Распутница.
— А говорил невинная. Это ты развратил меня. Хочу, чтобы продолжил свои уроки разврата, — говорю шутливо. И принимаю моментально затвердевший орган в рот. Довольно неудобно — он большой и помещается далеко не весь. Но как же приятно. Необъяснимо восхитительные ощущения.
Но Якоб отстраняется. А затем берет меня за талию и переворачивает, кладет на себя, сделав так, что мое лицо теперь находится над его пахом…. А мои бедра… над его лицом. Совершенно невозможно неприличная поза.
— Что ты делаешь, отпусти! — смущенно отстраняюсь.
— Продолжение развращения, — заявляет Якоб и начинает языком ласкать мой клитор, безошибочно находя тугой бугорок. И одновременно толкается мне в рот членом, вынуждая принять его в себя.
Когда наконец все заканчивается, нам снова требуется душ. Мы взмыленные, дыхание сбитое, а от пережитых оргазмов немеет все тело.
* * *
Прошел почти месяц с момента как я…
Даже не знаю, какое из значимых событий выбрать для отсчета времени. Наше с Якобом «примирение»? Злополучный вечер, когда он повез меня в странное казино, где хотел то ли проиграть, то ли показать кому-то. Или потерю девственности…
Все перечисленное произошло почти одновременно. А после я оказалась в Раю.
Очень много близости, секса. Всевозможные позы, Якоб оказался очень дотошным и терпеливым учителем. Мы жили вместе, лишь двое, в огромном доме. Я наводила чистоту — получалось не очень, времени было мало, мы практически все время занимались друг другом. Якоб иногда уходил по делам. Каким — не объяснял. И очень просил меня не выходить одной. Никуда. Да я и сама не хотела искать на пятую точку приключения. Помнила о бандитах, наехавших на меня, или как еще их можно назвать? И о том, что меня вообще-то продали. Как вещь на аукционе. Как вышло, что купил Якоб — я так до конца и не поняла.
Пыталась расспрашивать его об этом, но он сразу мрачнел. И я шла на попятный. Между нами все было слишком хорошо, и я ужасно боялась все испортить. Слишком идеально все складывалось. Мир сузился до размеров этого дома. И никто больше не был нам нужен. Мы пытались готовить сами, но выходило не очень, поэтому часто заказывали еду в ближайших ресторанчиках. Но я была полна решимости научиться и стать идеальной хозяйкой. Мы не говорили о деньгах, и о том чем займемся дальше. Я понимала, это неправильно, жизнь научила, что всегда надо смотреть наперед. Но я дала себе, нам, время на сказку. Так я называла этот период. Когда мы оба жили, дышали лишь любовью. Все остальное отошло на задний план.
Я считала что имею право на эту паузу… потому что вся моя жизнь по сравнению с этим месяцем была серой и убогой. Поделившись этим откровением с Якобом, услышала:
— Я бы нашу с тобой историю ни на что не променял.
— Почему? Тебе нравилось обижать меня? — делаю недовольное лицо. — Так и знала что ты скрытый садо.
— Нет, малыш. Не поэтому. Мне просто кажется, что этот путь… он нам помог понять многое. Иначе это были бы обычные потрахушки. Трахнул бы, когда тебе стукнуло восемнадцать, и забыл.
— А так помнил?
— Помнил.
— Правда?
— Я, сука, тобой бредил. — Мрачно признается Якоб. — Сдыхал по тебе, когда трахнул и свалил. Ненавидел себя.
— Да уж, не история, а мечта, — говорю скептически.
— Не мечта. Было тяжко. Но оно того стоило.
— Почему?
— Потому что понял многое.
— Например?
— Что люблю тебя, Брейкер. Липучка ты эдакая. Хватит мучить вопросами. Иди ко мне.
