Нужным быть кому-то (СИ) - страница 23
— Девчонки, вы не замуж ли собрались, вон, сколько приданого с собой везете?
— Не, дядь Вов, мы же ещё и подарки собрали всякие для бабы Тани, Аришки, деда Ленина, Матюхи.
— Лёх, забыл, тебе Феля всю рыбацкую снасть передала, разберетесь там с Лениным, что к чему. Я завтра к вечеру подгребу, на рыбаловку тёзкину охота, он говорил, где-то озеро Ржавое есть, там караси, может, и съездим.
— Хи-хи, какое название смешное? Да, Палыч, я тоже хочу!
Доехали быстро, баба Таня с Аришкой встречали их у калитки:
— Заждалися уже вас! — баба Таня обняла всех по очереди, девы, переодевшись, тут же убежали с Аришкой. Лёха же помог разобрать все сумки и набился к бабе Тане на молоко.
— Знаешь, как по Зорькиному молоку скучал?
Калинин же, прислонившись к перилам, сидел на крыльце у Вали, держа на коленях рыжего кота, и неизвестно кто из них больше балдел, у обоих было блаженное выражение.
Валя засмеялась:
— Вас так и хочется обоих почесать за ухом!
— А и почеши, — не открывая глаз, сказал Калинин.
— Володя, я вот спросить хочу… Марианна эта… она как, нормальная была?
Палыч резко открыл глаза.
— Ну, как тебе сказать? Сначала да… такая нежная, хрупкая, скромненькая, ну прямо фея… Игорёк и потерял голову. Любовь такая, неземная. Иван с Тоней не особо довольны были, но, сама знаешь, говорить что-то против — ещё хуже. Забеременела она сразу. Свадьбу сыграли, чуть ли не свадьбу века… Беременность была трудная, токсикозы там всякие, отекала она сильно, в общем, Лёшку ещё в животе она невзлюбила. Рожала сложно, он крупный — больше четырёх килограммов родился… Ну и… — он вздохнул, — с первых дней она его не сильно жаловала, «ах, послеродовая депрессия» передразнил он кого-то. — Тоня тогда жива была, вот она его и вырастила, до пяти лет. — Он помолчал. — А эта мамашка… гулянки, тряпки, подружки, тусовки… Игорь-то прозрел, да все как-то надеялся, что перебесится, ну и любил её, куколку, япона мать. Лёшка подрос, она опять забеременела, вон, девчонками, когда узнала, что двойня… пошли сплошные истерики… Пацан же рос смала серьёзным, а когда она его потерять умудрилась, и чуть не уволокли цыгане, спасибо Фелицата его увидела! Это ему года три с половиной было… всё… как отрезало у него, только Тоню и признавал… мама Тоня. Да и на гулянках где-то попробовала дурь. Пока беременная была, держалась, на сохранении то и дело, да и смотрели за ней крепко. А уж после родов… во все тяжкие и пустилась, пошла гулять с девчонками, видать кого-то увидела, хорошо во дворе их оставила, на охранников… и больше и не появлялась… Искали сначала её, где-то выцепили, отправили в Германию на лечение, опять, не доехав до дому, сорвалась… Игорь-то сильно переживал, а Лешка от малышек не отходил, вот и стали они для него дети. Вот… а когда им два года было, то… — он опять вздохнул, — погибли Тоня с Игорем. Дед-то закаменел весь, а Лёшка… пятилетний пацан, откуда что взялось… А эта сучка… мамашка его… прислали после бумагу, что от передоза померла… Лешка её только Марианной и называет, мамой никак, да и какая она мать, только что биологическая? Что, он её вспомнил?
— Да отродьем она его называла.
— Вот ведь… ладно, ты просто его про неё не спрашивай, не любит он этого. Давай-ка, поехали мыльно-рыльные запасы прикупим, стирка-то вам теперь постоянно светит.
Прикупив всякие нужные для стирки-уборки препараты, Калинин в наглую сунул бабе Тане деньги за молоко, поговорил с Дедом Ульяновым и, попрощавшись, уехал.
Лёха с Матюхой разбирали Фелин подарок — Ленин, увидев спиннинг, присвистнул:
— Хорошая вещь! И удочки тоже, я про такие только слыхал, рыбаловка будет знатная всё лето!
Потом готовили прикорм для рыбы, в общем, делали мужские дела. Баба Таня с девами готовила семена для посадки — у неё по лунному календарю завтра был посадочный день. Варя и Вера старательно насыпали в плошки семена и удивлялись:
— Вот из этих малюсеньких семенов вырастет большая морковка?
Им, городским, было интересно, Анчутка же ныла и просилась на улицу, пока баба Таня не пообещала её завтра отправить к родителям. Все были заняты полезными делами, мальчишки к вечеру приготовили бересту и мелкие щепки — на завтра к вечеру затевалась баня и топить её вызвался Ленин, Лёха хотел внимательно все просмотреть, ему очень понравилось выражение бабы Тани:
— В хозяйстве все сгодится!
Потом немного погоняли на великах, повечеряли и долго вели разговоры лежа в кровати, пока не уснули. Валя позвала бабу Таню, посидеть на лавочке. К вечеру запах зацветающей вокруг сирени усилился, и они сидели, наслаждаясь, изредка переговариваясь.
— Я, Валь, што своих воспитывала, што сейчас буду делать, девчушки старательные, вот и буду приучать их все делать, вона какие у меня выросли дети, всё умеют, да и Лёху они слушаются, к осени каких хозяюшек деду сдадим! Дед-то как тебе?
— Знаешь, вроде, неплохой мужик, цепкий такой, но жестковат, Палыч помягче будет. Самое главное, детей любит, а Лёшка с ним очень похожи, я немного поговорила с Володей про их родителей, — она рассказала про Игоря и Марианну.
Баба Таня, обычно рассудительная и взвешенно ко всему подходящая, выругалась.
— Ах… вот стерва, это ж дитё! Но ничё, Лёха, вон гляди как оживел у нас, его же невозможно не уважать, ничё, приголубим… и деда растопим, даст Бог! А ты молодца, своим-то всем накажем про родителей не спрашивать. А девчушки-то на мать-кукушку похожи?
— Палыч сказал, они — вылитая баба Тоня, жена деда.
— Видать, баская она у него была! Девицы-то видными вырастут!
