Нужным быть кому-то (СИ) - страница 64
— Страшно сын, страшно видеть как люди гибнут… Вот сидишь рядом с ребятами, куришь, «цвик» пуля — и сосед уже не живой. Не приведи Господи такое испытывать! Он у меня так и не оправился от ран-то, молодой ушел, пятьдесят пять и было. Да и детишков, кроме меня не народили. Толи мамка надорвалась, толи батю сильно покорёжило. Вот так-то, Макс.
Макс долго-долго молчал:
— Мой дед, батин отец, без руки пришел, тоже дважды ранен был, жаль, маленький был, не спрашивал его, а тепрь вот и не спросишь… Знаю, что в Берлине был, и там вот в последние дни и ранило в руку.
— Помянуть надо их всех, мужики такую тяжесть на себя приняли, а и бабёнки тожа. Завтрева и помянем!
11
Назавтра Макс опять удивлял и удивлялся сам себе, пошел с мелкими в посадку. Нашел (впервые в жизни!!!) несколько грибов, чему был несказанно рад, сложил в азарте поленницу дров, нарубленных Мишуком. Умудрился подобрать дрова по цвету древесины и выложить узор.
— Глянь, бабуль, тебе вся деревня обзавидуется, эксклюзив!
Опять долго плавал в прохладной уже воде Малявки:
— Внучок! Ничё не застудишь?
— Не боись, дед, всё под контролем!
Дед Вася ходил за ним хвостом, вот и сейчас подслеповато щурился и тревожился за «внучка». Когда тот вылез из воды, шустро подал ему полотенце:
— Я чё вот подумал, Максимушко, ты ж в Каменку теперя наезжать-то будешь ай нет?
— А то!
— Так, может, будешь у меня останавливаться, хата моя большая, — он горестно вздохнул, — только вот пустая, мои-от не ездют сюда… А так я и козочку подою, и в саду у меня все имеется, а уж как мне старому веселее будет… Ты подумай, внучок, а?
Макс хохотнул:
— Во, жил я без бабушек-дедушек, а ща сразу оба появились, надо сходить, глянуть на твои хоромы, небось грязи развел?
— Да я и живу-то в малой половине, где кухня до комнатка небольшая, но зато печка русская имеется с полатями.
— Чё такое полати?
— А вот и посмотришь. Ты не смотри, что я старый, я пока сам себя обихаживаю, привык, вдовец-от почитай двадцать годов, как.
— А чё не женился опять?
— Звал Таньку-от, не пошла!
— Танька — жестокая женчина, не могла уважить тебя! Пошли, буду инспектировать твое хозяйство!
Пролазив везде, оглядев сад и хозяйство — козочку и несколько кур с петухом — присвистнул:
— Слышь, дед, тебя раскулачить можно, такая хоромина! — В холодной половине избы постоял, покрутил головой, хмыкнул: «пылищи-то сколько!»
А вот печка заинтересовала не по-детски. Полез на полати, поворочался там, вытянулся во всю длину-ноги не умещались, погоготал:
— А чё, дед, зимой с морозу да на печку! Ух!
Дед с надеждой уставился на него:
— Я много не прошу, а вот разов два-три ежли приедешь, буду рад, самогоновки настою свежей, у меня тута, — он показал в сенцы, где был погреб, — всякая имеется, кроме калиновки, ту только Танька делает справно. А у меня, иди-ка, глянь, — он шустро спустился по ступенькам в погреб, — и на дубе, и на почках самородинных, и на вышне, вона прошлогодняя рябиновка… Я сам для сугреву и аппетиту по лафитничку, отпил свое-то, а интересно новые настои придумывать, вот по весне почек сосны надрал, чё получится!
— Во, я и говорю, раскулачить тебя пора! Ладно, дед, много не обещаю, но навещу.
Дед засиял:
— А и ладно, я завсегда тебя ждать-от буду.
Девы Козыревы играли в какую-то мудреную игру:
— Чё вы дурью мучаетесь, в Москве наиграетесь, идите, вон, на улицу, я вам ща покажу как надо в деревне развлекаться. — Нашел толстую веревку в сарае и давай скакать как на скакалке, прибежала Аришка и протянула ему нормальную. И Макс выдал. Девчушки молча смотрели на него, потом начали пробовать по очереди скакать.
— Бабуль, — крикнул Макс, — в твоем детстве как играли дети?
— Всяко, и в лапту, и в прятки, и на доске скакали, и в вышибалы…
— О, а на доске — это как? Мишка, знаешь? Покажь!
Мишка показал, и скакали они с Максом на доске с полчаса.
— Драйв! — Подлетая после очередного прыжка Мишука, орал Макс. Нашли ровный брусок, положили на него небольшую доску и даже мальчишки оценили — Клёво! — доска понравилась всем.
— Во, учитесь, пока дядя Макс жив! Девы Козыревы, кто из вас за меня замуж пойдет, ты Варь?
— Не, у нёё жених есть, Шишкин-сибиряк.
— А ты Вер?
Та хихикнула:
— Ты старый!
— Я-старый? Не буду с тобой больше общаться! — обиделся Макс.
— Я согласная! — выдала растрепанная, как всегда, Аришка.
— Во, — Макс подхватил её и поднял на вытянутых руках, — наш человек!! Не передумаешь?
— Не! Ты — клёвый!! — смеялась она.
Баба Таня припечатала:
— Две Анчутки!
— Зато скучать не будем, да, невеста?
На вечерние посиделки дед Вася пришел с шустрой бабулькой, Нютой, та церемонно поклонилась:
— Доброго здоровьичка всем!
Собравшиеся, как всегда по вечерам за столом под яблоней Козыревы, Ульяновы, Калинины и Шишкины, вразнобой ответили.
Налили калиновку, и дед Вася встал:
— Вот, вчерася мы с внучком поговорили про те годы. Ох как он душу-то разбередил, оно и так не забывалося, вобчем, у всякой семьи есть кто воевал али ещё чего… Партизанил там, на станках али в поле — вот и предлагаю за их-то и выпить. Светлая им память! Знаю, Миш, знаю, про третий-то тост, но меня калиновки, ай другой самогоновки на один только тост и хватает!!
Все молча встали, детишки, видя серьёзных и молчаливых взрослых, тоже. Выпили, помолчали, затем потихоньку начались разговоры…
— Я своего батьку и не помню, он ушел на фронт, когда мне ещё года не было, в сорок четвертом погиб, в Польше лежит. Письма, вот, треугольничков несколько от него остались и всё! — вздохнула баба Таня. У Калинина дед по отцу пропал без вести под Ленинградом, в Ульяновской родне тоже были фронтовики.
