Нужным быть кому-то (СИ) - страница 85
— Вот, а то все химией своей красите, гляньте, какая красота вышла? Садитеся, стрекозочки, клейте свои наклейки, вот на эти остывшие уже можно.
И сидели Варя с Верой, клеили наклейки на яйца, высунув от усердия языки.
— А вы, деушки сейчас мне паску делать будете, творог-от готов.
Зазвонил у неё телефон:
— Алё? Да, нет тебя ждать буду, ты, может, в воскресенье явишься, нет, яйцами вот занималися, сейчас паску будем делать, — в трубке что-то взвыло. — Не ори, оглушил, ладно, сколь? Ну потерплю, два часа, не боле. Да, да, жду. От оглашенный, везде нос надо засунуть!
Феля засмеялась:
— Сколько его знаю, всегда был таким — любопытным и нахальным, но ведь придурь-придурь а готовит замечательно, редко на него такое находит, но мясо готовит — язык проглотишь, довелось один раз попробовать, а потом, как не просила — ответ один: «ФФ лень меня пока не отпускает, это надо настроение, чтоб леталось, а так перевод продуктов будет».
— Обещал примчаться, чтоб без него ни-ни.
Когда ввалился Макс, девы утомились, но украшенные яйца в большом тазу притягивали взгляд разноцветьем.
— Эт сколько же яиц-то здесь?
— Двести пятьдесят штук.
Макс присвистнул:
— Ни фига… чё и все разойдутся? Не перебор?
— Вас, вон, сколь, Васька с девками, как бы мало не было.
Макс полез в макушку:
— Не, ну я валяюсь, вот это да! Чё и паски твоей много делать будем?
— На всех, — лаконично ответила баба Таня.
— Пошел переодеваться, где моя парадная деревенская?
— Где и была. А дедок чё не сидит рядышком, или приболел?
— Супризы готовит, велел не мешать.
Долго занимались с пасхой, добавили в творог масло сливочное, потом песок, ванилин, изюм — Макс упарился перемешивать все.
— Я как месильная машина, блин!
— Назвался груздём…
К вечеру большие массы приготовленной творожной пасхи лежали накрытые марлей под гнетом.
— От завтра уже готова будет и выложим в красивые блюды, потом в субботу освятим, хорошо, душа прямо светлеет в ожидании.
— А куличи когда?
— Я в утро поставлю опару, а в обед и начнем. Смотри, сколь много дел сделать смогли, одна-то я б долго провозилась, а с вами совсем и не устала.
— Так, дедок, я понял, меня сегодня не ждёть? Давай ключи, пойду к Калининым, у них буду спать. Феля, а вы где?
— Да здесь и останутся, пока моих-от нету, завтра с утра сходим до Козыревых, там уже и меблю завезли, скоро и новоселье отпразднуем.
— Праздники, эт классно, эт я люблю, пойдём, старушка моя, покажешь мне как включать эту вашу систему для отопления.
Пришли в Валин дом, и Макс, резко посерьёзнев, сказал:
— Бабуль, совет нужен.
— Ай жениться надумал?
— Не, хуже.
— Куда уж для тебя хужее?
— Вот, смотри: у дедка, как я уже понял, родни до фига, а пользы никакой?
— Двое деток-то у него. Антон — он парнишка неплохой, только, вот, жена у него стервозная, а ночная кукушка завсегда дневную перекукует. Она сразу, когда у деда жена умерла, сказала, что и ездить не будет, и дед не нужон. Вот и не ездит сынок сюда, годов, поди, десять? Да, где-то так. А дочка, Ирка, где-то в Новороссийске штоль, тоже носа не кажет, ждут, когда он преставится и дом продать. Деньги-от глаза застют, это Васька живчик, а свалится, ведь ни одна зараза не приедет.
— Во, и я про то, а если, допустим, выкупить этот разнесчастный дом?
— Ты што? А деда куда?
— А деда на наше полное обеспечение, пока жив.
— Это как?
— Ну, смотри, чё ты тупишь-то, покупаем мы этот дом вместе с дедом — этим жабам отдаем полную стоимость реальной цены дома, а дедок как жил, так и живет здесь, только уже не дергаясь, что если и случится, я чё его одного брошу? И ему по фиг сродственники будут, и грустить не будет.
— А отец твой, мачеха как же?
— Ну я совершеннолетний, зарабатываю неплохо, себя и деда всяко прокормлю, бате я обрисовал картину. А мадам знать не надо, они сюда, в глушь, в жизнь не поедут, да и батя от них утомился. В Лондоны их отправил, пусть там блистают. Батя у меня сердцем мается — как ты скажешь, — ему покой нужен, а эти две… кароч, ты чё мне присоветуешь?
Баба Таня подошла к нему:
— Нагнися, дубинушка!
Макс нагнулся, она расцеловала его:
— При всей твоей дури, душа-от у тебя светлая и теплая, Аришке, пожалуй, другого мужа и не надо.
— Ты чё? Эт же прикол? Я пять раз женюсь, пока она вырастет, да и нужен я ей такой раздолбай? Ты так не шуткуй, у меня сердце заболит.
— Та усмехнулась:
— Посмотрим!
— Не, ну, ты загнула, это уже, пардон, маразмом отдает. Во я попал!! Ты прям ведьма-колдунья! Валюхе, вон, мужика предсказала, не, не верю я в твои сказки. Кароч, ты меня убила!
Утром Макс бессовестно продрых, и опару баба Таня ставила без него, да и можно ли добудиться великовозрастное дитё в пять утра? Разбудил Макса дед Вася:
— Максимушко, ай я тебя чем обидел?
— Чё ты, дед, с утра пургу гонишь? — зевая и потягиваясь, спросил Макс.
— Дак как же, ты ж ко мне и не зашел? — Дед был поникший, с горестным взглядом. — Ты чё, старый, совсем ку-ку? Сам же велел не отвлекать, суприз какой-то делая? Я приехал под вечер, «паску» бабе Тане помог делать, а потом спать завалился.
— И ты не в обиде на меня?
— Дед, достал, чё дурью маешься?
Повеселевший дед зачастил:
— Максимушко, я так боюся, что тебе станет не до меня — скушно ведь с нами, стариками, вот и убегишь поди!
— Слезу ещё пусти, горемычный, я чё, совсем свинья, по-твоему? Сказал же тебе раз, что вы с бабой Таней у меня дедушка и бабушка, я без них рос!! Иди, дед, мозги мне не пудри, это маразм в тебе бушует.
