Пион уклоняющийся - страница 36
Слово «отвали» тоже вырвалось у Нины помимо её воли. Как-то автоматически.
– Ишь ты, как заговорила! Ну-ну. Ты ещё пожалеешь, серьёзно пожалеешь. Я старался достучаться до твоего разума, но и мое терпение не безгранично. Придется тебя наказать. Процесс воспитания требует не только пряников, но и кнута.
– Что ты мне сделаешь? В угол поставишь? Лишишь сладкого? Или бить будешь?
– Увидишь. – Муж встал и вышел из комнаты. Свет не погасил. Пришлось вставать и выключать. Зато потом Нина спала сладко, без сновидений.
Утром она и не подумала вставать и готовить мужу завтрак. Обойдётся. Тем более что сегодня ей можно не спешить. Вербицкий назначил встречу во второй половине дня. Так что можно хорошенько выспаться и в результате весь день выглядеть свежей. После ухода мужа она отправилась в спальню, чтобы перенести свои вещи в комнату дочери, и обнаружила на полу новую белоснежную шубу, разрезанную на части. Вот тут уже Нина заревела в голос, потом спохватилась, хороша она будет на собеседовании с опухшим лицом. Однако чтобы как следует успокоиться, необходимо с кем-то поделиться своим горем, и она позвонила младшей даме. Младшая дама внимательно выслушала хлюпавшую носом Нину и сказала:
– Ха! И ещё раз ха! Забудь реветь, ты же бухгалтэр! Кто хочет войны, её получит. Итак, все ценные вещи переносим в машину, туда же складываем собственные документы. Помни, ты не одна такая. У одной моей подруги во время ссоры муж порвал паспорт и выкинул права. Потом, правда, сам всё восстанавливал и оплачивал, волосы себе на голове рвал и покупал подарки, но это явно не твой случай. Поэтому шубу бережно складываем в пакет и везем в ателье, я вышлю телефон и адрес. Прямо сейчас вызываем Толика. Лови телефон.
Смартфон пискнул эсэмэской.
– Какого Толика? – спросила Нина, уже улыбаясь сквозь слёзы.
– Толик вскрывает любой замок, он же их и устанавливает. Дверь в комнату дочери не картонная?
– Нет, хорошая, дубовая, филенчатая.
– Отлично! Толик устроит тебе хороший замок. Естественно за деньги. Он и безналом берет. Мастер. Деньги-то у тебя есть?
– Есть. Я же бухгалтэр!
– Ты умница! А пока ждешь Толика можно и повеселиться. Месть так сладка.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, всё зависит от степени твоего озверения. Можно порезать костюмы на полоски, а можно ограничиться отрезанием пуговиц. И на рубашках тоже. Одна моя знакомая ещё и все молнии из брюк повырезала. Дело житейское
Нина представила, как она вытворяет всё вышеперечисленное, но почему-то не испытала никакого восторга.
– Ты знаешь, – сказала она младшей даме, – это, наверное, странно, но я не хочу ничего ему отрезать. Я его видеть не хочу, меня просто тошнит. Физически тошнит. Что бы это значило?
– Это значит только одно! В твоём сердце нет ненависти. Это прекрасно. Там где есть ненависть, там есть надежда. Когда человек вызывает только отвращение, с ним непременно надо разводиться. Ну, если у тебя с ним нет никакого общего бизнеса.
– Разводиться? Точно! Я так и сделаю. Это где происходит?
– Вот этого не знаю, я ни разу не разводилась. Сходи в районный ЗАГС, узнай.
– Спасибо тебе.
– Не за что, держи меня в курсе. – Младшая дама нажала на отбой, а Нина подумала, что, похоже, у неё теперь есть настоящая подруга. Конечно, дружба это далеко не любовь, но уже что-то.
Нина в точности выполнила все указания младшей дамы, и всё сложилось так удачно, что она успела в офис Вербицкого строго в назначенное время. Пока Толик мчался к ней сквозь городские пробки, она привела себя в порядок и уложила волосы. Потом Толик устанавливал замок, а Нина переносила всё самое ценное в машину. На всякий случай. В меховом ателье изучили раненую шубу и сказали, что вылечат, правда, на месте разрезов установят белые кожаные вставки, но сделают это стильно и симметрично, так, что ни фасон, ни ценность изделия практически не пострадают. Конечно, нужно будет заплатить для начала за белую кожу и новую подкладку. Нина заплатила.
В офисе Вербицкого ей очень понравилось. Особенно отдельный кабинет, который пока ещё занимала прежняя его обитательница. Её выезд удачно для Нины подзадержался из-за особых отношений с Америкой, зато появилось время для спокойной передачи дел.
Сам Вербицкий за то время, что они не виделись, тоже сильно изменился, возмужал и заматерел что ли. Этот новый Вербицкий оказался, пожалуй, даже не хуже красивого психолога, правда, выражение лица его определенно являлось несколько хищным. Хотя такое лицо, наверное, и должно быть у бизнесмена, который кормится не при власти за счёт административного ресурса, а за счёт своего ума и предпринимательского таланта в условиях жёсткой конкуренции. И не только сам кормится, а и создает рабочие места, даёт людям возможности проявить себя и заработать. При появлении новой красивой Нины в платье, которое обтягивало и подчёркивало, он как-то весь напрягся, но при этом улыбнулся совершенно обезоруживающей улыбкой. В отличие от большинства приматов мужского пола Вербицкий смотрел именно в глаза Нины, а не на её грудь. И удивительным образом Нину это сильно задело. Она так старалась поразить его своей новой сногсшибательной внешностью, а он, казалось бы, не обратил на эту её внешность никакого внимания.
– Как ты живёшь? – поинтересовался он.
– С переменным успехом. А ты? – Нина решила, что рассказывать на собеседовании о сложностях своей личной жизни будет не совсем правильно.
– Я живу хорошо. Очень. У меня есть любимая работа, любимая жена, замечательный дом, дети. Знаешь, раньше я больше всего на свете любил получать подарки, а сейчас, наоборот, я наслаждаюсь, когда сам дарю. Удивительное дело. Люди меняются.
