Пион уклоняющийся - страница 35
– А нечего груди свои напоказ выставлять! Я тебе тоже говорил, что скромнее одеваться надо. И потом, почему бы даже и не переспать? Ради дела? Глядишь, переспишь, так он тебе и побольше процент отвалит. Ну, как близкому человеку. Процентов сорок?
– Ты обалдел совсем от жадности? Что ты несешь?
– А чего я такого сказал? Я бы возражал и возмущался, если б тебе это дело нравилось. А так…. Я же знаю, что для тебя это пытка, но ради денег можно и потерпеть. Я бы потерпел.
– Ну, так звони ему сам и потерпи.
– Боюсь, мне ему нечего предложить.
– А у меня, значит есть?
– Конечно, есть! – Он ткнул пальцем Нине в грудь. – Ещё как есть!
– А почему ты так уверен, что мне с ним, ну это, не понравится? А вдруг?
– Уверен! Двадцать лет с лишним уже уверен. И так, и этак с тобой маюсь, всё без толку.
– Так измаялся, бедный, что решил в сутенеры пойти!
– Ты что сейчас сказала?
– Что слышал! Это же ты женой за деньги торговать пытаешься. Это называется сутенер.
– Сутенеры проститутками торгуют.
– Значит, ты ещё хуже.
Нина встала, убрала со стола и отправилась в ванную, залезла под душ и долго стояла, прислонившись к кафельной стенке. Раздумывала, плакать ей или нет, и что делать дальше. Плакать она не стала. Чего плакать-то? Да уж. С сексом Нина, похоже, разобралась, осталось теперь понять, что же такое любовь. Ясное дело, что ни муж, ни генеральный Нину не любят, и как обычно принято в её жизни используют каждый в меру своего разумения и потребностей. Выходит, любит Нину пока только она сама. Тогда кто ещё о ней позаботится, как не она сама собственной персоной? Никто не решит её проблем, поэтому спасение утопающих – дело рук самих утопающих. «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл», – пел самостоятельный колобок, но его бабушка с дедушкой съесть не пытались, а вот Нину готовы скушать оба: и муж, и генеральный. От бабушки, вернее от генерального, Нина уже утекла, и работа без него у неё, похоже, теперь будет, значит, будет и кусок хлеба, и масло на нём. Осталось решить вопрос, как утечь от мужа.
Нина вышла из ванной и отправилась в комнату дочери. И как ей раньше не пришло в голову, что такая хорошая комнатка простаивает одна одинёшенька никому не нужная. В комнате дочери имелось всё необходимое: и кровать, и письменный стол, и полупустой встроенный шкаф. Нина расстелила постель, надела дочкину фланелевую ночнушку и улеглась довольная собой. В этой комнате имелся только один недостаток, очень существенный: на двери полностью отсутствовал замок. Поэтому через некоторое время дверь приоткрылась, в проеме показалась голова мужа, загорелся свет.
– Ты чего это удумала? – строго спросил супруг.
– Поживу пока отдельно, – сообщила Нина.
– Пока что?
– Пока пойму, что делать дальше.
– Чего тут понимать? Подумаешь, поругались. Муж и жена должны спать в одной кровати.
– Кому должны?
– Друг другу.
– Я тебе ничего не должна!
– Ошибаешься. Про супружеский долг слышала? Именно долг! Брак – это большая ответственность, взаимные обязательства и строго определенные обязанности.
– Огласи, пожалуйста, весь список.
– Я о тебе забочусь, направляю тебя, советую, содержу, в смысле кормлю и одеваю, но и у тебя тоже свои обязанности. Женские. И среди этих обязанностей удовлетворение потребностей мужа, нравится тебе это или нет!
– Ах, вот как! А я-то думала, что ты женился на мне от большой и чистой любви.
– А с чего ты взяла, что это не так? Я тебя очень люблю, по-своему, как могу, разумеется, без цветов, сюсюканья и серенад под окном. Уж, извини. Но как увидел, понял, что из тебя можно слепить достойную жену. Хорошую жену надо воспитывать с юности, чем я терпеливо и занимался всё это время вот уже больше двадцати лет. В результате ты меня полностью устраиваешь и на кухне, и в постели. Ведь в постели главное, чтобы нравилось мне. Мне нравится. А потом, что такое любовь? Любовь – это взаимный обмен, взаимная выгода. Ты – мне, я – тебе. Хватит глупостями заниматься, ещё и ночную рубашку надела. Ночные рубашки дети и старушки носят. Вставай, пошли в спальню.
– Ну уж нет. Давай тогда разберемся. Насчёт ты – мне, я – тебе.
– Давай. – Муж сел на край кровати.
– Как это ты обо мне заботишься и содержишь? В каком месте ты меня одеваешь? Что ты мне когда-либо покупал из одежды?
– Забота – это всё в целом. Что покупал, не помню, да это и неважно.
– Ещё как важно! Всю одежду, обувь, машину я покупала себе сама. Даже когда в декрете сидела и после него, я донашивала то, что мне в свое время покупал папа, мамину старую одежду перекраивала и перешивала. Потом стала работать и смогла покупать себе хоть что-то новое, когда ты перестал интересоваться моими копейками.
– Согласись, ведь и правда копейки были. – Он усмехнулся. – Я не знал, что тебя это так волнует. Мне казалось, что жена моя женщина скромная и большого значения тряпкам не придаёт, как и любая по-настоящему интеллигентная женщина. У тебя вроде всё необходимое имелось, поэтому я особого внимание на твоё барахло как-то не обращал. Однако я всегда содержал нашего ребенка, и не моя вина, что девушка выросла непутёвой. Кстати воспитание детей – это тоже прямая женская обязанность. Кроме того я постоянно оплачиваю питание и коммунальные услуги.
– Давай, не будем про дочь. Она ещё себя покажет. Я уверена. Попомни моё слово, будешь ещё у неё денег просить да в гости за границу напрашиваться. Так вот, про обязанности и супружеский долг – я работаю у тебя домработницей совершенно бесплатно. Убираю, стираю, глажу, еду готовлю. Так чего тебе ещё надо? А что касается удовлетворения потребностей, то удовольствие должно быть взаимным. С чего это ты взял, что в постели главное, чтобы тебе нравилось? Ты о женском оргазме что-нибудь слышал? Это ты мне должен за двадцать с лишним лет! Ты мне глубоко противен и ментально, и физически, так что отвали со своими потребностями и не мешай спать.
