Секс без правил (СИ) - страница 74
Но остановилась снова, услышав:
— Нет, Карина, я не передумал на счет брака. По-прежнему считаю, что официальное закрепление способно испортить любые настоящие чувства. Но совместный быт — не факт. Именно потому я и предлагал тебе уже несколько раз жить вместе.
Какое-то странное объяснение — как будто я о чем-то подобном сейчас спрашивала. Сделала еще один шаг вперед.
— Ты будешь жить со мной, Карина? Или вначале я обязан пройти все процедуры, типа свиданий с букетами и прочей ереси, на которую мужчины идут ради секса? Поверь диванному психологу: вся привычная тебе романтика крайне редко имеет отношение к настоящим чувствам. Чувства появляются и осознаются, когда уже нет нужды из кожи вон лезть, чтобы забраться даме под юбку. И уж точно не определяются ванильными комплиментами или стоимостью букетов.
Уж не знаю почему, но я невольно улыбнулась. Честно говоря, я с ним была во многом согласна. В какой момент можно говорить о том, что страсть или влюбленность стали любовью? Уж точно не во время брачных игр, часто просто демонстративных. Когда этап завоевания уже позади, когда двое наконец-то видят друг друга без фантиков, перестают играть роли и показывают свое истинное лицо. Хотя в наших с ним отношениях никогда притворства и не было. А теперь Александр Дмитриевич отчаянно не хочет меня отпускать, но притом он не может гарантировать, что все не развалится к чертям собачьим через недельку-другую. А кто вообще это может гарантировать? Когда одни клянутся в вечной любви и обещают воздушные замки — это ведь тоже ни о чем не говорит! Тогда почему женщинам так нравится слышать эти клятвы?
Но сейчас я окончательно успокоилась и улыбнулась уже искренне:
— Я поняла вас. Я вам нравлюсь так отчаянно, что вас самого этого немного пугает. Но природа манипулятора не позволяет запросто в этом признаться.
— Хочешь, чтобы признался? — он склонил голову набок и лукаво прищурился.
— Не сейчас, — остановила я. — Дайте мне несколько дней. Уж я-то точно понимаю, что такие решения чреваты последствиями. То, что вы называете интересным экспериментом, на самом деле может отразиться на всей жизни. Я прошу немного времени без давления.
В ответ он только кивнул. И не предложил подвезти до дома — значит, правильно меня понял.
Я пошла дальше, минуя ряды блестящих автомобилей и мечтая поскорее свернуть из поля его зрения. Мне не нравилась возникшая эйфория, затмевающая мысли непонятной радостью. Потому и нужно подумать спокойно, холодным рассудком. Ведь мы просто спали вместе, у нас ничего серьезного не было! Да, я неплохо изучила его характер, а он прекрасно разбирается в моем. Этого не мало, но недостаточно. А может, он прав? Может, нам и следует уже окончательно сблизиться, чтобы выяснить все остальное? Как еще мы проверим, сможем ли мы быть вместе, если вместе быть не попробуем? Кажется, я все сделала правильно. И даже эта пауза — тоже правильная.
Однако меня остановил истеричный крик. Я резко развернулась и заметила Лёху, который уже подбежал к брату, вопя и размахивая руками. Выглядел он ужасно — бледный, взъерошенный. Я побежала обратно, чтобы выяснить причины.
— Миша ногу сломал! Только что позвонил! Сейчас в травмпункте.
Я охнула:
— Что случилось? Серьезно пострадал?
— Да не-ет! — Лёха начал принимать свой обычный вид расслабленного раздолбая. — Подозревают перелом лодыжки, но снимки еще не сделали. Начальничек! — он заломил руки в мольбе перед братом. — Отпусти до конца дня, прояви сострадание.
Александр Дмитриевич махнул рукой:
— Да езжай. От тебя все равно толку не так много.
— Последнее — неправда, — вкрадчиво поправил Лёха, но тут же снова взвился: — Как это — езжай? Отвези. Ты же видишь, я на нервах! Мне за руль нежелательно.
— Ладно, садись в машину, — смилостивился Александр Дмитриевич. — Я позвоню Веронике, скажу, что задержусь.
— Благодетель! — радостно воскликнул Лёха, вероятно, тоже немного удивленный ненормальной добротой своего однофамильца.
Я посчитала себя обязанной сказать:
— Лёш, ты Мише от меня привет передавай. И найди потом время, сообщи мне что да как.
Он перевел на меня изумленный взгляд:
— Да что там сообщать? Загипсуют красавца моего — это плохо. Но немного обездвижат — это хорошо, — он плотоядно облизнулся. — Ты куда собралась? Поедешь на заднем сидении.
— А мне-то зачем ехать? Ты ж сам говоришь, что ничего серьезного.
— Карина, человек ногу сломал! — Лёха заорал так громко, что люди на крыльце офиса подпрыгнули и заозирались. — Ты мне друг или портянка?! Или что же, думаешь, если бы твой Сашка в такую же беду попал, я бы тебя не поддержал?!
Ситуация к смеху не располагала, но в присутствии этого человека оставаться серьезным невозможно:
— Так называемый «мой Сашка» — твой родной брат! — я старалась произносить слова с нажимом. — Странно было бы, если бы ты к нему поехал в аналогичной ситуации только для того, чтобы поддержать меня!
— Какие тонкие материи, а я на нервах! Карина, ты меня доконать решила?!
Коротко говоря, я оказалась в той же машине и была вынуждена слушать смешное нытье еще целых двадцать минут, пока мы добирались. И старалась не пересекаться взглядами с водителем, хотя кожей ощущала, что он чем-то крайне доволен. Вот это уже реальное стечение обстоятельств! У меня был один процент из ста все же отказаться от его предложения, но судьба швырнула в меня Лёхой, чтобы сбил с ног и сомневаться больше не позволил.
