Моё сладкое наказание - страница 2
— Это Алекс. Точнее Алексей Князев. Они друзья.
— А что такие мрачные?
Варвара только плечами пожала.
— Наверно, сказывается их увлечение мотокроссом и гонками на автодроме. Они там частые посетители.
— И вид у них какой-то неприступный.
— Даа, — мечтательно протянула подруга.
Ей вид парней явно был по душе. По мне — так немного угрожающе и пугающе. К таким и подходить страшно, не то что заговорить. Кажется, одного испепеляющего взгляда хватит, чтобы начать дрожать от страха. Вот бывают же такие люди — от одного их вида мороз по коже. Или это только у меня? Хотя, судя по тому, как от них шарахаются все подряд, когда они проходят мимо, не только я одна так думаю.
Прозвенел звонок, и Варвара умчалась на свою пару, пожелав мне удачного дня и договорившись о встрече в столовой. Я вошла в аудиторию и заняла первое попавшееся место. Вошел наш куратор и стал зачитывать имена по списку для ознакомления. Все было как в первом классе. Называют твое имя, ты выходишь к доске и коротко рассказываешь о себе. Удобно и просто. Все в группе повторили процедуру. Кто-то говорил с юмором и много шутил, разряжая атмосферу. Кто-то говорил банально и скучно. Но так мы смогли узнать друг о друге хоть что-то, чтобы определиться в своих симпатиях и выборе друзей и приятелей.
Следующие две пары прошли спокойно. Профессора знакомились с нами и рассказывали о своем предмете и правилах на занятиях. Кто-то не терпел пропусков, кто-то опозданий, а кому-то плевать на нашу посещаемость — лишь бы зачеты и сессии сдавали вовремя. Сегодня, в первый день все казалось спокойным и не предвещало ничего сложного и необычного.
Как же я ошибалась!
После третьей пары я направилась в столовую, где Варя, коротко спросив меня о моих впечатлениях от первых занятий, завалила меня новой инфой. Кто с кем расстался, кто с кем стал встречаться и так далее и тому подобное. Мне не были знакомы имена и лица ее рассказа, но я давала ей возможность выплеснуть на меня этот информационный поток, прекрасно зная, что она все равно молчать не будет. Когда рассказ был где-то на середине, я начала крутить головой по сторонам. Мое внимание, как и многих других, привлекла интересная сцена.
В потоке очереди к кассе возник спор, бурно и быстро разгоравшийся в драму. Какая-то наглая девица, в вызывающей мини юбке и откровенной кофточке (если можно, конечно, назвать этот лоскуток одежды данным видом облачения) и на пятнадцатисантиметровой шпильке решила пройти вне очереди. Это вызвало поток негодования со стороны одной из девушек, стоящих в этой самой очереди. Слово за слово, и развернулась целая баталия. Девица, брюнетка с шикарными формами, начала верещать как оглашенная, выливая на голову бедной несчастной, что посмела возмутиться, такой поток грязи, что девушка даже немного сникла от шока и обиды. И я, поборница справедливости и демократии, ринулась в гущу событий, чтобы попытаться спасти несчастную, которая стояла, стыдливо опустив голову от того потока мерзости, что выливали ей на голову. Меня так же возмутил тот факт, что мало того, что никто не собирается вмешиваться, так еще и начинают смеяться над бедной девушкой, которой всего лишь хотелось справедливости.
Варя попыталась, конечно же, меня остановить, что просто невозможно, когда я пылаю праведным гневом. Я прорвалась сквозь образовавшийся круг и встала перед униженной девушкой, при ближайшем рассмотрении оказавшейся такой же первокурсницей, как и я.
— Чего надо? — грубо спросила девица, пылая гневным взором.
— О, у меня запросы масштабные. Боюсь, ты все не осилишь, — протянула я насмешливо.
— Что!? — взвизгнула девица. — Пошла прочь отсюда, мелкая.
При моем росте метр шестьдесят и при ее, явно больше ста восьмидесяти, я действительно была мелкой, что не мешало мне обидеться на столь нелестный отзыв. Тем более что мой рост — мой комплекс.
— Слушай, швабра, крупнокалиберная, — начала я, — взяла свой обед и иди отсюда, нечего к людям приставать.
Брюнетка опешила от удивления. А что я? Я за словом в карман не полезу, да и постоять за себя сумею.
— Какого черта ты вообще сюда влезла? — негодовала брюнетка, размахивая перед моим носом своим подносом. — Дуй отсюда, пока по смазливой роже не получила и без волос не осталась.
О, волосы моя гордость. Длинные, белокурые, они лежали завитые в крупные локоны до самой талии. Да и наглость у меня не менее шикарная.
— Рискни, — улыбнулась я брюнетке, чуть отступая назад, к стойке с едой и напитками.
— Ну, все, тебе конец, мелкая, — буквально прорычала брюнетка.
И в следующий миг, отставив поднос с едой в сторону, кинулась на меня. Я была к этому готова, поэтому за спиной уже сжимала рукой графин с соком, готовясь к тому, чтобы искупать наглую девицу.
Она была уже почти передо мной, когда в следующий миг произошло сразу несколько моментов. Брюнетка, уже на подлете ко мне, была обхвачена поперек плеч чьими-то мощными, явно мужскими, руками и отодвинута этими самыми руками за спину обладателя этих самых рук. Но ведь я же не виновата, что он возник так некстати, чтобы быть облитым мной с ног до головы! И я же не могу так резко остановить свою руку, уже занесенную для освежающего душа для брюнетки.
В общем, итог такой: стою я, зажимая рот ладошкой, чтобы из горла не вырвался удивленный возглас и смех одновременно, а напротив меня, облитый с макушки до мощных ботинок, а потому страшно злой и сверкающий дикими глазами, Алексей Князев.
Толпа вокруг замерла и, кажется, даже перестала дышать. Стою я, значит, не в силах сдвинуться с места, будто приклеенная к полу его диким, страшным и не менее удивленным взглядом. А он все смотрит. И
